Дело «архаровцев»

Вертолет стал садиться на гору, и в тот же момент – с другой стороны – меня ослепил свет фар. Снегоход! И тут я отключился, потерял сознание.

Оказывается, наши друзья собрали 60 снегоходов, разбили на несколько групп и сами прочесывали горы, где мы могли находиться. И одна группа нашла Максима.

Ему по дороге пришлось обходить обрыв, и он только в полчетвертого пришел в кошару. Там он и встретил снегоходы, и они сразу его увезли, чтоб он передал наши координаты вертолету. Но мы-то этого не знали.

Вертолет забрал нас с ребятами, и мы стали летать, искать Максима. Полтора часа искали. Потом врач говорит: Белинский уходит, давление 40 на 80. Надо в больницу срочно.

В Акташе заправились, полетели в Барнаул. Нас там сразу же положили в больницу. У Бори гангрена, отморожены ноги. У нас – у кого что».

Потом с ними еще много чего плохого происходило. Будто дыра, из которой они чудом выбрались, не отпускала. Продолжала затягивать.

Белинского увезли в Австрию, ампутировали ноги. Банных неправильно срастили кости в сломанной руке, пришлось ломать. Капранов, только начав ходить, упал в больнице на журнальный столик, порезал лицо, ему наложили пять или шесть швов.

«Но самое большое потрясение было, когда я, придя в себя, увидел газеты. Мы такое там пережили, что не дай бог никому пережить. Мы на краю были. Мы зубами цеплялись за жизнь, из последних сил не давали раненым ребятам уйти.

А здесь про нас никто не вспоминал и не беспокоился. Все – только про баранов».

Если разбирать текст по фразам, то открывается бездна интересного с самого начала. Ну, например, фраза «После крушения вертолета ушел со всех постов по собственному желанию» – во-первых, не так и много их было «всех постов» – всего один, вице-премьерский. Во-вторых, еле оторвали его от этого кресла – ведь еще 5 марта он опровергал все слухи о своей отставке.

«Очередная охота, намеченная на январь 2008-го» – странная ошибка с датой, все же авария была в 2009 году. Летчика Пидопригору автор упорно называет Подопригорой, но это ладно – эту фамилию многие путали, пусть уж простит нас Владимир Пидопригора.

А вот золотая фраза: «Прилетаем – вот они, бараны! Высаживаем охотника, высаживаем Яшбаича»… – Каймина Банных называл, не пожалел, а вот кто такой «охотник» – не уточнил. Анатолий, за эти полтора года наверняка обдумавший каждое слово в своей версии, зря слов не роняет, и если роняет – то не зря. Вот он, например, говорит: «Бараны убегают – на них набегают. Они стреляют, добывают одного барана, и чуть дальше падает еще один баран. Вертолет садится. Их забирают, нас высаживают. Мы барана разделываем пополам, затаскиваем тушу в вертолет. Они летят за вторым бараном, который погиб. Загружают его и возвращаются за нами».

Как можно «набегать» на убегающих баранов? Это же с какой скоростью надо мчаться, чтобы опередить архаров? Может, имелось в виду все же, что за убегающим стадом летел вертолет и оттуда охотники поливали архаров свинцом?

«Вертолет садится. Их забирают, нас высаживают». Забирают, понятно, Каймина и охотника-инкогнито. А высаживают – кого? Банных и кого – Колбина? Не очень ясна и последовательность событий – по рассказу получается, будто вертолет ждал, пока Банных и его неведомый напарник разделают первого архара.

«Мы только перелетели гору – следующие бараны бегут. Ливишин садится к люку. Командир принимает решение стрелять с борта». Вот интересно – командир ли принимает такие решения? Кстати, командир – это Баяндин, про которого потом в разных газетах писали воспоминания друзей о том, как он не любил такие вот «царские охоты».