Дело человеческое

Потом Виктора направили в Тольятти, в район ВСО-5. Дали ему машину, чтобы объезжал части. И он настолько хорошо поставил всю работу… Ездил по столовым, снимал пробу из котлов. Следил, чтобы были разные разделочные доски для сырых и готовых продуктов. Если видел маленькую трещинку — тут же доску топором разрубал — она уже негодна к употреблению. Щель могла стать источником инфекции. Ручки у дверей были обмотаны бинтами, смоченными в карболке. И половички лежали мокрые.

Отбирал у солдат грибы, если те приносили. В лесах много грибов — молодежь бывало, наберет в фуражки… А Виктор в машине мечется как бешеный. Забрать, уничтожить… Потому что съедобные грибы — они тоже условно ядовитые.

Еще муж следил за температурным режимом, чтобы еда была не холодной, и не горячей — теплой. Юнцы, которые приходили в армию с хроническим гастритом, возвращались домой здоровыми.

В медсанчасти были аптека, терапевтическое отделение, хирургическое — если требовалось, например, вскрыть фурункул.

Виктору приходилось очень много ездить. В апреле, вместе с солдатами — на Кубань, в Зеленокумск — на полигон. А потом на целину, на уборку урожая. По полгода я его не видела.

И никогда он сам себя не хвалил — лишь раз проговорился. Это случилось, когда из армии вернулся наш старший сын, Виктор. Он окончил институт, и был призван два года отслужить лейтенантом в Архангельске. Видно, климат не подошел, или сказалось то, что пришлось работать с окислителем. Но у сына началась экзема — сперва ею покрылись руки, а потом дошло до кончика носа, и даже уши распухли. Это — самая тяжелая форма.

Хорошо, что в местный госпиталь приехал молодой доктор. Он часами сидел возле Вити, придумывал, как ему помочь. Пробовал то одно, то другое лекарство. И вылечил. Кожа у сына стала, как у младенца.

А в первое время там работал врач — таджик. Так он мешок с медикаментами и не развязывал. Как упал на него, так и лежал, спал… Пьяница.

Виктор Михайлович услышал рассказ сына и сказал:

— Наконец-то мне понятно, почему я получал благодарности. Однажды к нам прилетели: секретарь ЦК Казахстана Кунаев и известный генерал — медик. Они проверяли, как обслуживают солдат на целине. И генерал был в восторге — он такой медсанчасти ни в одном городе не видел… Оборудованной по всем правилам…

И все же долгие месяцы жизни без семьи не прошли для мужа даром. Представьте эти удаленные точки. Свыше шестисот километров до ближайшего населенного пункта. Бутыли со спиртом. Тишина. Нальешь маленькую рюмку, выпьешь — и лежи, читай…

В те годы муж пристрастился к алкоголю.

Но у него была такая форма болезни, что позволяла отлично работать. Короткий запой — а потом начальники вновь встречали его — едва ли не с объятиями. Был такой строгий командир, по фамилии Лисянский. Все у него ходили по одной дощечке. Но вместо того, чтобы отругать моего мужа, он думал — как ему помочь. Ко мне обращался.

— Говорите, Виктор хотел стать хирургом? Пусть работает по этой специальности хоть часа три в день — в Тольятти или в Жигулевске. Может — это его отвлечет? Люблю я его, усатого — полосатого…

Жигулевск

Еще учась на шестом курсе мединститута, я приехала в Жигулевскую больницу — на практику. Мной были довольны, написали добрые отзывы: грамотный, вдумчивый врач, быстро и точно ставит диагнозы.

Я навещала свою семью каждую неделю, целыми сумками привозила продукты. Поэтому в Куйбышеве урезала себя во всем — пила чай с пряниками. Квартирные хозяева иногда угощали супом, картошкой.

Но жить Виктору, тете Поле и маленькому Вите на ВСО-5 было несладко. Сосед выпивал, по ночам играл на гармошке. Я обратилась к командиру соседней воинской части — по рассказам, доброму человеку, который любил и уважал врача Никифорова.

— Если Вы нам не поможете, я уж и не знаю, что делать… Мы будем пожизненно обречены на коммуналку…

Командир пошел навстречу — нашей семье выделили жилье в Жигулевске. Вначале — комнату, затем освободилась вторая — и вся квартира оказалась в нашем распоряжении. Одна беда — жилье кишело клопами и прочей живностью.

Виктор Михайлович принес банки с дезраствором, с клопами удалось справиться, но черные тараканы были неистребимы.

И все же, даже в новой квартире было тесно. Поэтому много лет семья жила так: в одной комнате разместились Виктор Михайлович и тетя Поля, в другой — сыновья, а я на ночь ставила для себя раскладушку в коридоре.

— Лидия Николаевна, чем отличалась жигулевская больница 60-х годов от нынешней?

— Сегодня появилось много новых зданий… Но какие в те далекие годы работали прекрасные врачи! Они переживали за каждого больного, чтобы вылечить его — старались применить все свои знания. Если их не хватало — не стеснялись обращаться за помощью к старшим товарищам.

Я помню изумительных людей. Гаршина… Посвятила всю жизнь медицине. Была на фронте, и когда пошла смотреть фильм «А зори здесь тихие» — у нее сдавило сердце, до приступа. Начитанная женщина — декламировала наизусть стихи, прозу…