С этими словами он побежал по дороге, на ходу стреляя из пистолета и каждым выстрелом отправляя следом за своими подчиненными кого-нибудь из Грязных Костюмов.
Алекс тоже побежал.
В противоположную сторону. Он перепрыгивал через трупы людей и нелюдей. Они заполонили всю аллею. Десять, а может и двенадцать — они, пусть и смогли убить Аргуса, но не застали этого живыми. Разрезанные, изломанные, прострелянные, лежали посреди мусора и грязи.
Дум выбежал на маленькую улочку и, спустившись ниже, нашел припаркованный около винного магазина байк. Здесь тоже лежали трупы. Дымилось несколько взорванных немецких машин. Кто-то кричал. Фонтаном бил сломанный гидрант.
Улица больше походила на зону боевых действий, чем на то, на что она
— Чертов Рид!
Дум вскинул подножку байка и, повернув ключ, неумело покатился прочь — куда глаза глядят. Раненный и уставший, он в очередной раз бежал куда подальше.
Только на этот раз за ним следили.
Безжизненные, цифровые глаза того самого винного магазина. Скрытая камера наружного наблюдения. Та самая, что позволит фараонам повесить произошедшее не на разборку банд, а на маленького черного мага. Ведь поймать черного мага — куда полезнее для карьеры, чем положить в стол очередной висяк.
— Помнишь меня, мальчишка?
—
Алекса не так часто мучили кошмары. Он умел с ними справляться. Знал как отвадить от своего сознания чары Песочника. Но если и давал слабину, то его посещал всегда один и тот же ужас.
Заросшее травой поле. Труп молодой девушки, превращенный в живую клумбу. Смех четырех фейри, не видящих ничего плохо в своих деяниях.
Алекс помнил их лица.
Знал их имена.
Он нашел каждого из них. И, видят черные боги, они кричали. Но их крики так и не смогли заглушить того, другого крика. Крика, который Алекс не смог забыть даже спустя столько лет.
— Ты их убил, — процедил изуродованный фейри. Изуродованный не только демоном, но и магией Алекса, фейри. Барон Кельвин. Тот самый, на котором, в подвале Броми, Алекс на протяжении месяца пробовал свои новые заклинания, пока не прикончил ублюдка. — Всех убил. Моего брата. Моих друзей! Моих родных! Близких!
Или думал, что прикончил.
— Как ты выжил? — абсолютно ледяным, лишенным всяких эмоций, Дум достал из смятой пачки сигарету и прикурил. В глаза бросилась татуировка на пальце.
Клятые фейри выбили её, когда поймали Алекс за тем, что он взламывал их базу данных, выясняя все, что только мог о четверке избалованных дворян. Ключ к базе ему дала девушка, которая, как он думал, работала секретарем в посольстве… кто же знал, что это дочь Мэб.
— Это длинная история, — процедил уродец. — И её тебе расскажут в аду души тридцати фейри, которых ты убил!
— Тридцати четырех, — поправил Алекс все тем же, лишенным эмоций тоном. — И я рад, что ты понимаешь, что все они — горят в пламени бездны. Потому что это именно то место, куда ты сейчас отправишься.
Фейри что-то закричал на своем языке и взмахнул мечом.
Глава 52
От меча начали расходиться черные всполохи. Крыльями неведомых птиц они все шире и шире распространялись над лайнером, пока не накрыли его очертаниями какой-то ужасной морды. То ли демон, то ли монстр из легенд, еще помнящих живых богов.
С диким ревом, заставившим Алекса пригнуться, будто в надежде, что это спасет его от давящего шума, она распахнула в небе свою пасть и обрушила на лайнер целый рой из созданий тьмы, напоминающих собой фей тьмы… если бы феи выглядели как союз инцеста двух, больных гонореей и чумой гоблинов.
— Проклятье, — выругался Алекс.
То, что призвал в эту реальность Кельвин (или то, во что превратилось это немертвое порождение Дану) походило на магию фейри, но искаженное магией демона.
Алекс поднял посох и с силой ударил им о корабельную сталь. В этом не было никакой необходимости, но сила, хоть и разная, имеет общее свойство ощущений.
И пусть таким нехитрым способом, пусть самую каплю, но чувствуя как нервный импульс проходит по мышцам, как они сокращаются под его волей, как кровь разгоняет кислород по тканям, Дум прибавлял себе несколько грамм этой самой силы.
А, видит бездна, ему сейчас требовался любой «лишний» грамм силы.
Десятки миниатюрных, но невероятно сложных печатей, каждая из которых в отдельности не имели никакого значения и смысла, но вместе они сливались с немыслимой скоростью в узор столь сложный и непонятный, что от взгляда на него у непросвященного мага могла закружиться голова.