Дело Эллингэма

– Верно, – кивнула Стиви. – Как и в другой загадке, когда человека нашли заколотым, но никакого оружия рядом нет. Его закололи сосулькой. Настолько избито, что никакой автор уже не будет использовать этот прием в романе. Все равно что сказать, что убийца – дворецкий или садовник, только еще хуже. Это не мог быть лед.

– Ага, только у нас не детективный роман.

– Ты не задумывался над тем, что Хейз делал в туннеле? – спросила Стиви.

– Мы знаем, что он там делал. Снимал видео или что-то типа того.

– Вот все так и думают.

– А что еще он мог делать? Никого там с ним не было. Но даже если бы кто-то и был, зачем ему тащить на свидание тележку с сухим льдом? Чтобы целоваться в тумане? У всех свои причуды, но не думаю, что это было одной из причуд Хейза.

Стиви задумчиво ковырялась в лазанье. Оглядев обеденный зал, она увидела Гретхен – точнее, сначала копну ее огненных волос.

Гретхен, скорее всего, знала Хейза лучше остальных студентов. В прошлом году они встречались, и она пробыла его девушкой определенно дольше Мэрис. И переживала она намного сильнее остальных. Все сочувствие окружающих досталось Мэрис, а Гретхен выглядела полностью опустошенной. Стиви смотрела, как она накладывает салат в контейнер.

– Писательство – это когда ты долго-долго сидишь, – наконец ответил на вопрос Нейт, – пытаешься вымучить идеи и слова, сбиваешься с мысли и начинаешь все заново. Ты же сама видела, как это бывает, когда мы писали сценарий.

– Но мы писали про то, что уже произошло, – сказала Стиви. – А как бывает, когда ты создаешь что-то абсолютно новое?

– Тогда это либо самое крутое на свете занятие, либо самое худшее, – сказал Нейт. – Иногда все получается, и ты только об этом и думаешь, а потом бац – и все исчезает. Как если бы ты сплавлялась на огромной скорости по горной реке, и вдруг за поворотом нет воды. Все. Сидишь в своем надувном рафте и пытаешься волочь его по тине. Представила? Это я.

– Но сейчас ты вроде что-то пишешь?

– Пишу, но если еще поговорю об этом, моя горная река иссякнет.

Нейт встал и вышел из-за стола, оставив Стиви наедине с ее мыслями. Эти мысли никак не могли уложиться в ее голове, плясали и перескакивали друг через друга, и чем дольше она размышляла над всем, что происходило вокруг, тем беспорядочнее становился их хоровод.

Еда не лезла, Стиви сбросила остатки в мусорное ведро и вышла наружу. Краем глаза она поискала Гретхен и заметила рыжую копну, мелькающую по дороге к базе творчества. Стиви пошла следом.

Заглянув на базу, она нигде не заметила Гретхен, но тут откуда-то раздались оглушительные звуки пианино. Стиви прошла через холл и за стеклянной стеной танцевального класса увидела ее, всю в черном. На ней было что-то наподобие костюма танцовщицы: черные лосины, балетки, свободная туника, перехваченная поясом. Играла она бешено и громко, яростно ударяя по клавишам.

Стиви постучала по стеклу, игра резко оборвалась. Она вошла в комнату и остановилась, совершенно не зная, с чего начать. К счастью, Гретхен заговорила первой.

– Ты была с Хейзом в ту ночь, – произнесла она. – Ты же Стиви, верно?

– Да, – кивнула Стиви. – Прости, пожалуйста. Я слышала, как ты играешь… Можно с тобой поговорить?

– И это ты его нашла?

– Нет, не я. Я просто была там, где он…

Гретхен рассеянно кивнула и посмотрела на контейнер с салатом. Он стоял на полу нетронутым.

– Как-то раз… – Стиви чуть замешкалась, – я услышала ваш разговор. Это было в затопленном саду.

– Да, помню, – сказала Гретхен. – Наш последний разговор. Не самый лучший. Я была злая.

– Я знаю, вы встречались, – сказала Стиви. – И ты его бросила. Но мне все равно жаль, что вы расстались.

– Жаль? – переспросила Гретхен. – Ну да. Это так странно… быть бывшей девушкой парня, который умер. Ты, вообще-то, единственная, кто сказал «мне жаль».

– Можно я спрошу тебя о Хейзе? – осторожно задала вопрос Стиви.

– Что именно?

– Просто… я чувствую себя такой потерянной после всего, что случилось, и вдруг подумала: может, если узнаю о нем побольше, станет легче.

Гретхен мгновенно все поняла.

– Знаешь, что со мной? – спросила она. – Я ужасно злюсь. Я злюсь, потому что больше не могу злиться на него. Как будто он снова это сделал.

– Сделал что? – спросила Стиви.

– Использовал меня. – Гретхен покачала головой. – Чувствую себя полной дурой. А если расскажу какую-нибудь гадость о нем, вообще буду чудовищем. Не знаю, что с этим делать.

– По-моему, ничего чудовищного нет в том, чтобы рассказать о ком-то правду.

– Нет, есть, если этот человек погиб. Если с ним произошел какой-то невероятный, трагический несчастный случай.

– Что он у тебя взял и не вернул? – спросила Стиви напрямую. – То, из-за чего вы ругались, когда я подслушала?

– А, это… Весной он занял у меня пятьсот долларов. Я их заработала, обучая ребят в летнем лагере игре на пианино. До этого у меня никогда не было столько денег наличными. Мы договорились, что он отдаст их мне в начале этого учебного года, когда мы все вернемся в школу. Я знаю, он что-то заработал на своем шоу, деньги у него были. Он все обещал, что вернет, но, похоже, и не собирался. Знаешь, как будто…