Дело Гермионы

Вот в таком вот порядке идёт «отработка»: типа меня учат варить зелья. Или учат рецептам зелий, потому что то, что даёт Снейп отличается от учебника, в сторону эффективности, быстроты приготовления, получения максимального выхода полезного продукта, и прочего. Но сама атмосфера «обучения», конечно, угнетает, зато теперь я знаю три яда поносно-нарывного действия, пять противоядий к ним, зелье забывчивости и, самое главное, непонятно, нахрена мне это все? Варить в бою зелья не буду, а в обычной жизни больше на магию, палочку и паранойю полагаюсь. Может быть, дело также в изучении эффектов и последствий этих зелий, но опять же, зачем все это в Хогвартсе?

В общем, дедушка Альбус куда-то совсем далеко прицелился. Очень далеко.

Не успел сказать «Петрификус Тоталус», как три недели сентября хряп, и нету! Как будто только вчера в школу приехал! Куда время делось — решительно непонятно. Луна все чаще проводит время в нашей компании, и как-то спокойно становится в её присутствии. Может это то, чего не хватало «Ёжикам»? Мудро-безумной девочки-блондинки? В Хогвартсе, как выяснилось, она действительно известна как «Чокнутая Лавгуд», ну близко, близко к чокнутой Грейнджер, хе-хе. В сущности, совсем не удивлён, иногда Луна такое ляпает, хоть стой, хоть падай, вспомнить хотя бы заявление про то, что близнецам надо обувью меняться!

Но теперь нас двое, а двое чокнутых — это сила!

* * *

Примерно в это же время, в этом же месте.

Луна смотрит на Гермиону и ей радостно, что у неё такая замечательная подруга. Она тоже «чокнутая», как и Луна, и также временами ведёт себя крайне странно. Но Луна точно знает, что Гермиона, как и она сама, сознательно впустила в себя немножко безумия, которое окружает всю планету и подстерегает, и готово вцепиться в любого, кто оплошает и не предпримет мер предосторожности, например не будет держать возле изголовья омелу и веточку бессмертника.

Что прячет в глубине души Гермиона? От чего она загораживается безумием? Луна не знала, но она знала, что однажды они дойдут до самой близкой дружбы, какая только может быть, и тогда она спросит. Обязательно спросит. Ведь безумие Гермионы делает её сильнее, и её одежду никто не крадёт, и никто не смеётся за её спиной, а очень даже побаиваются. И сама Гермиона ведёт себя так, как хочет, одевается так, как хочет и делает то, что хочет. Луне это очень нравится, и она иногда видит себя такой же сильной, независимой и окружённой друзьями.

Вот только на её подругу очень плохо влияют мозгошмыги.

Луна отлично видит, что мозгошмыгов привлекает диадема, и привлекает она исключительно мужских мозгошмыгов. И Гермиона, под их влиянием, ходит как парень, смеётся, как парень и вообще ведёт себя, как парень. Надо попросить у Гермионы такую же диадему, но из женского дерева, думает Луна. Тогда ко мне будут слетаться женские мозгошмыги, и это будет очень-очень полезно. Во всяком случае, так говорит папа.

Луна смотрит на Гермиону и думает, что однажды она скажет про диадему. Когда они с Гермионой крепко подружатся, и та не поднимет её на смех. Нет, когда она сама увидит мозгошмыгов, а на смех Гермиона её и сейчас не поднимает. Это приятно волнует, и она зажмуривается от перспектив.