Дело испуганной машинистки

— У меня нет больше вопросов к свидетелю, — голос Гамильтона Бергера звучал исключительно мягко. — А теперь ваша очередь, господин адвокат, — уже совсем другим тоном обратился он к своему противнику.

Мейсон терпеливо ждал, пока Мэй Джордан вытерла глаза и посмотрела на него.

— Насколько я мог понять, вы очень быстрая и грамотная машинистка.

— Я стараюсь работать как можно лучше.

— И в тот день, о котором был разговор, вы работали в моем офисе?

— Да.

— Что вы знаете о драгоценных камнях?

— Немного.

— Вы смогли бы отличить настоящий бриллиант от имитации?

— Что касается тех, которые оказались у меня, то даже без эксперта можно было определить, что они высокого качества. Как только я увидела их, то тотчас же поняла, что это не подделка.

— Вы купили эти бриллианты у обвиняемого?

— Купила? Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Вы платили ему за них? Вы дали какую-нибудь компенсацию?

— Конечно нет, — сердито бросила мисс Джордан.

— Может быть, вы заплатили за эти бриллианты мистеру Ирвингу?

— Нет.

— Следовательно, вы отдавали себе отчет, что они не принадлежат вам?

— Мне их дали.

— Допустим. И вы считали, что это ваша собственность?

— Я была уверена в том, что попала в ловушку и что эти господа скажут, будто я проникла в их офис, чтобы украсть бриллианты. Их слова против моих слов. Я знала, что они не дали бы мне два драгоценных камня только за то, чтобы я ничего не говорила относительно переписки.

— Вы сказали, что вам дали эти бриллианты. Кто вам их дал? Джефферсон или Ирвинг?

— Мистер Ирвинг.

Мейсон некоторое время недоверчиво смотрел на девушку.

— Вы начали переписываться с обвиняемым во время его нахождения в Южной Африке?

— Да.

— Вы писали ему любовные письма?

— Это не были любовные письма.

— Их содержание было такого рода, что вы не хотели бы, чтобы присяжные видели их?

— Это были глупые письма, господин адвокат. Прошу вас не придавать им того значения, которого они не имеют.

— Я спрашиваю вас о характере этих писем.

— Это были глупые письма, — повторила она.

— Вы определили бы их словом «безрассудные»?

— Да, я определила бы их словом «безрассудные».

— Вы хотели забрать их назад?

— Все это дело… ну… я чувствовала себя ужасно глупо.

— Так вы хотели получить их обратно?

— Да. Очень.

— И чтобы получить эти письма, вы готовы были даже совершить преступление?

— Не знаю, можно ли считать преступлением вход в офис, чтобы забрать вещи, которые принадлежат мне.

— Вы не знали, что использование запасного ключа с целью войти в помещение, принадлежащее другому человеку для того, чтобы забрать какие-либо вещи, является нарушением закона?

— Я хотела взять вещи, принадлежащие мне.

— Вы знали, что использование запасного ключа является незаконным?

— Нет… я не советовалась с адвокатом относительно этого.

— Где вы достали ключ от двери офиса «Южноафриканской Компании»?

— Я не говорила, что у меня был ключ.

— Вы признались, что умышленно отправились в офис во время обеденного перерыва, потому что знали, что в это время Джефферсон и Ирвинг будут отсутствовать.

— Ну и что из этого? Я пошла забрать свою собственность.

— Если у вас был ключ, который открыл дверь их офиса, то где вы его достали?

— А где обычно достают ключи?

— У слесаря?

— Возможно.

— Вы купили ключ от этого офиса у слесаря?

— Я не отвечу ни на один вопрос относительно ключей.

— А если Суд велит вам ответить, то что тогда?

— Откажусь, сославшись на то, что любые показания о том, как я проникла в офис, могут послужить материалом, обвиняющим меня, и в связи с этим я не обязана отвечать на подобные вопросы.

— Хорошо, — произнес Мейсон, не отводя глаз от свидетельницы. — Но ведь вы признались, что незаконно проникли в офис. Поэтому ссылки на конституционные привилегии были бы несколько запоздавшими.

— Если Верховный Суд позволит, — поспешно вмешался Гамильтон Бергер, — то я хотел бы сказать кое-что на эту тему. Я задумывался над этим вопросом. Прошу обратить внимание Высокого Суда на то, что свидетель Мэй Джордан попросту утверждала, что вошла в офис во время отсутствия обвиняемого и его сотрудника. Но она не сказала, каким образом она туда вошла. Следовательно, принимая во внимание ее показания, двери могли быть не закрыты, потому что это офис, в который с деловыми целями постоянно приходят посетители, а в таком случае это нельзя было бы назвать незаконным входом на его территорию. В такой ситуации, опираясь на конституционные привилегии, свидетель может отказаться давать показания относительно того, как она вошла в офис, ссылаясь на то, что такого рода показания могут быть использованы против нее.

Судья Хартли нахмурил лоб.

— Для свидетеля обвинения это довольно необычное положение, господин прокурор.

— Потому что это необычное дело, Высокий Суд.

— Защитник желает взять слово? — обратился судья к Мейсону.

— Я хотел бы задать свидетелю еще несколько вопросов, — усмехнулся Мейсон.