Дело Каллас

Книга Эрнеста Лебраншю валялась на ночном столике. Бросить ее в мусорную корзину? Пожалуй, не очень-то уважительно в отношении того, кому она обязана своей реабилитацией, к тому же «Дело Каллас» было ее делом. Разве это не перевоплощение? Она открыла книгу и перечитала надпись, сделанную автором: «О, человеческая комедия! Подумать только, когда вы проливали слезы отчаяния…» Бедняга оказал ей дьявольскую услугу, опубликовав плод своих изысканий о Марии-Сесилии Калогеропулос! Нескромное перо сделало его идеальным виновником. Только он забыл написать, что среди партий, которые любила петь дива, была партия Сенты в «Летучем голландце» Вагнера. Сента… одно из любимых имен… Нет, не стоило выбрасывать его книгу. Она положила ее на стопку белья и застегнула молнию саквояжа. Пусть останется как память. Через несколько часов они будут в Маракеше, где состоится свадьба Айши и Билла. А этот милейший инспектор Джонсон! Шутник чертов! Надо же, попросить своего брата-близнеца сойти за него для медицинского освидетельствования до начала следствия! Она, конечно же, сразу раскусила их и вертела как хотела лжеполицейским. Лина расхохоталась. Какие только штучки не выделывает жизнь! Там будут все: Иветта, Эмма, Агнесса, Бертран, Жан-Люк. Доктор Отерив… она ему крайне обязана… он очень хорошо ее вылечил. А все-таки здорово получилось с тем кинжалом! Немного переиграла, правда. Без этого можно было обойтись, но нет худа без добра: она тем самым предстала беззащитной жертвой, ни капли вины не пристало к ней. Невозможно быть одновременно жертвой и убийцей. Ко всему прочему, она заработала на этом кучу денег. Целое состояние! Приличное вознаграждение за прерванную карьеру. Она вспомнила, как прятала бутафорский кинжал в гримуборной Сары до выхода на сцену, чтобы потом обвинить ее. Уборщицы и Жилу чуть было не застали ее, когда она похищала со стола в кулисах орудие преступления. Но удача была на ее стороне. Хорошо у нее получилось и с потерей памяти, когда пришлось отвечать на неудобные вопросы парижской полиции. Ах, еще и тот чайник! Немудрено было уронить его, столкнувшись нос к носу с гостями миссис Джонсон! Один из редких случаев, когда она потеряла самообладание, и только чудом избежала провала. Да ладно, все это уже история. Наплевать и забыть. Перед ней открывается фантастическое будущее. Она полетит в самолете с Робертом. Попросит ли он ее руки, запачканной кровью? Позволит ли она надеть на свой безымянный палец обручальное кольцо? Опасно, конечно, делить свою жизнь с психиатром; нужно будет постоянно быть настороже. А впрочем, если он очень уж будет ей докучать, можно стать хорошенькой вдовушкой. А что? Весьма соблазнительно. Такой роли у нее еще не было. Ей так идет черное. Лина тряхнула головой, прогоняя эту мысль. Сожалела она лишь о том, что Жиль Макбрайен не задушил в тот вечер Сару фон Штадт-Фюрстемберг. Но это было бы уже слишком, она и так немало поразвлеклась, переодевшись в Кармен-мстительницу. А удуши он ее тогда, не было бы отрубленной головы в Афинах, кровавой смерти, разбавленной гибелью влюбленного. Нет, ей решительно не о чем жалеть. Да, да, да! Сумка почему-то тяжеловата. Но и речи быть не может, чтобы позвать подмогу. Смелее! Надо нести ее, как перышко, как должен ее нести новый персонаж. Персонаж, который будет упиваться жизнью!

– Идешь, Мария? Наш жених ждет нас. Эх, и гульнем…

Счастливы… они были до неприличия счастливы. Все хорошо, что хорошо кончается. Торжествующие, они в унисон напевали, мгновенно закрыв тем самым дверь в прошлое:

Скажи-ка мне, Венера,

Ну что за радость для тебяВ такой разгульной жизни?[69]

Никогда еще их голоса не были такими красивыми: свежими и слаженными. Чудесно! Они смогут вновь появиться на сцене, стоит им захотеть.

Скажи-ка мне, милая публика, любовь моя,

Ну что за радость для тебяВ такой разгульной жизни…