Дело Кристофера

Звяк, пытается пообщаться со мной телефон. Открываю почту. Письмо от Пани. Что ей нужно? Стоило вспомнить… кхм… подружек Картера, как одна тут как тут. С третьей попытки попадаю по иконке непрочитанного сообщения, удивляюсь, ведь мы с Керри не так много выпили, а я… ах, черт, еще раз нажала, файл теперь какой-то грузится. Мрачно пытаюсь попасть по отмене, но значок просто крошечный, это выше моих пьяных сил, и в честь такого события, блэкбери устраивает окончательный демарш — демонстрирует трофей. И во весь экран высвечивается фото нас с Шоном, из числа тех, что были сделаны после крушения самолета. Пани отправила их всем Бабочкам. Хорошо хоть моих родителей и Брюса в рассылку не включила, и на том спасибо, ведь на картинке я сижу, закусив губу, а Картер застыл в какой-то неестественной позе. И, кажется, будто от срывания друг с друга одежды нас удерживают жалкие несколько секунд времени и сантиментов пятнадцать расстояния! Да не было такого! Не могло быть! Не в этой реальности! Монтаж, однозначно. Либо фотошоп, либо алкоголь.

Решено! Но глюки, как выясняется, не только у меня.

— Ауч, как жарко, — игриво сообщает мне Керри, но полностью спрятать настороженность ей не удается. А я молчу, потому что если Монацелли видел все именно так…

— Манфред сказал, что я влюбилась в него, — внезапно выпаливаю я. — И, я боюсь, он прав, — добавляю тихонько.

— Влюбилась в Ман-Манфреда? — пьяно икает от неожиданности подруга.

— Ты совсем спятила?! В Картера!

Но по наполненным праведным ужасом глазам Керри я вижу, ответ неверный. Да-да, в Манфреда, в кого ж еще? Керри, только не выгляди такой перепуганной! Словно вняв моим мыслям, она стремительно отворачивается и начинает размахивать рукой:

— Текилы, мне нужна текила. Много! Срочно! Сейчас! В этом гребаном баре есть текила? — кричит она. И так как Керри есть Керри, помочь ей парни в ряд выстраиваются.

После взрывной смеси из водки, текилы и тотального расстройства, кажется, рассудок становится лишним. Я ничего, вообще ничего больше не помню. Никаких нравоучений, задушевных разговоров. Чистый лист. А затем я просыпаюсь в собственной квартире под треск разрывающегося негодованием будильника. Брюс сидит рядом на кровати. Смотрит и молчит.

А в глазах такое разочарование. Ах да, Мадонна не должна себя вести подобным образом.

— Джо, что происходит?

— Керри приехала…

— Да, приехала, — сухо говорит он. — Я в курсе. Ее я тоже полуживую забирал вчера из бара. Самостоятельно вызвать такси вы оказались не в состоянии.

— Прости. Но мы с ней не виделись почти три года и…

— Ты гуляешь по Сиднею по ночам, напиваешься в барах, стоит мне отвернуться, спишь с кем попало… Видимо, я тебя совсем не знаю.

У меня даже челюсть отвисает. Меня только что записали в ряды шлюх-алкоголичек?

Серьезно?! С другой стороны, и меня посещают мысли, что я живу в квартире с незнакомцем. С этим нужно что-то делать. Даже думать смешно, что с Шоном мне могло бы быть лучше!

К часу дня Керри аккумулирует достаточно мужества, аргументов и аспирина, чтобы мне позвонить и заставить более ли менее трезво взглянуть на царящий в моей голове маразм.

— Разберись с этим дерьмом и как можно быстрее! — без обиняков сообщает мне она.

— Я не шучу!

— Керри, что вчера было? — шепотом спрашиваю я, стремительно отворачиваясь от секретарши.

— Ты напилась до бессознательного состояния из-за этого ублюдка. И ты знаешь, о котором из них я говорю, но раз приходится уточнять, то их развелось у тебя слишком много!

— У меня никого не разводилось…

— Эй, Джо, очнись, если ты и дальше будешь прикидываться, что не понимаешь, о чем речь, разводиться придется тебе! С Брюсом.

В этот момент дверь кафедры открывается, и на пороге Шон. Со всех сторон подлянки.

Сбрасываю звонок так поспешно, будто меня застали на месте преступления.

— Профееееессор, — излишне радостно приветствую его я. Переигрываю, но что поделать, мой взгляд точно примагничивается к волнистым прядям волос Шона. Они почти касаются сзади воротника рубашки. Это еще раз доказывает то, что у меня неприятности. С трудом сглатываю ком в горле.

— На столе аспирин, окна зашторены, вчера здесь… слышали Керри… Похмелье, Джоанна? — спрашивает он с понимающей усмешкой.

— Я нормально веду занятия, тебе не на что…

— А я и не жалуюсь. Я ностальгирую, — хмыкает он.

— В смысле? — как-то пискляво спрашиваю я.

— По Риму. Ты помнишь Рим?

— Помню.

— О, это навряд ли, — выгибает он одну бровь.

— Что было в Риме? — На этот раз мой голос хрипит.

— О нет, Конелл, эти воспоминания я оставлю для личного пользования. — Разумеется, у меня шок, и я уже открываю рот, чтобы задать следующий вопрос, но он протягивает мне флэшку. — Твое задание.

— Бабочки? — мысли о Риме тут же вылетают из моей глупой головы.

— Они самые, — кивает Шон. — У тебя две недели.

И только когда дверь за ним закрывается, я понимаю, что не только не спросила о Риме, но и стояла и пялилась на него как идиотка, нервно вертя в руках телефон.