Дело Кристофера

Два платья я взяла ТОЛЬКО из-за Пани, и, глядите-ка, пригодились. Розовое и черное. Что выбрать? Я по несколько раз прикинула и то, и другое. Подбирала туфли, аксессуары. Спустя минут сорок решила, что все-таки черное. С разрезом до бедра и длинным узким вырезом декольте. Очень низким. Решилась, потому что мне предстояло весь вечер наслаждаться компанией Пани. Прическу я тоже не сразу выбрала, перепробовала несколько вариантов, наконец, завязала волосы в высокий хвост с начесом. Будь я блондинкой, образ получился бы более ярким. А за неимением данного преимущества пришлось спасать ситуацию макияжем и прочей атрибутикой. Но если глаза подвести черным оказалось не проблемой, то из украшений у меня нашлись только небольшие серьги и мамина золотая цепочка, которая к вырезу на платье совсем не подходила. Вздохнув, я мрачно посмотрела на нее и дважды обернула вокруг запястья. Хоть что-то.

Такаши жил как король. В шикарном особняке. Даже Монацелли бы, думаю, одобрил. И хотя мы приехали точь-в-точь ко времени, как оказалось, были не последними. Опаздывала Пани. А без нее сесть за стол было неэтично. Ждали. Спустя примерно час, Марко не выдержал:

— Она сумеет и на собственные похороны опоздать! — буркнул он, пригубляя очередной бокал вина. На мой взгляд, ему стоило бы остановиться, но нет. За тот час, что мы пробыли у Такаши, Монацелли младший успел набрать градус, и я начинала опасаться, что ужин пройдет далеко не так, как было запланировано. Собственно, я угадала.

Когда Пани наконец-таки прибыла, ее явление было подобно второму пришествию. ОНА буквально вплыла в помещение. Прекрасная. Неземная. В лазурном платье и бриллиантах.

Думаю, если бы за окном в этот момент упал метеорит, никто из мужчин бы даже не обернулся.

И если я могла претендовать на скромный статус фаворитки короля, то она была истинной королевой. Тоненькая, невысокая, изящная — она напоминала статуэтку.

До нее я не испытывала ни ревности, ни зависти. И я не знала, как простить им с Шоном именно то, что они познакомили меня с черной стороной моей же души. Сидя там, в гостях у Такаши, на глазах у Бабочек и… и на глазах у НЕЕ, я молилась только о том, чтобы удержаться, не рассыпаться на осколки прямо на месте. На осколки, которые уже однажды остались от меня по вине Пани и Шона. Волей или нет, но, благодаря собственной выходке, она — Карина Граданская — определила, кем я буду и кем не буду, притом, что сама того не хотела. И унизительнее ничего нельзя было даже представить, ведь я ей была нисколько не нужна, а для меня она начала что-то значить. Стала символом крушения надежд. Я не могла понять, что в ней было такого, что когда-то перевернуло мой мир с ног на голову. Что в ней заставляло меня часами выбирать наряды и дрожащими руками красить ресницы? Необходимость держать оборону? Да, я никогда бы не нашла в себе сил унизить ее так же, как она меня, а потому делала лишь то, что умела — прикидывалась цельной и по-прежнему прекрасной. Какое счастье, что мне хватило сил это перерасти. Ну, или почти…

— Мисс Конелл, мисс Конелл, — услышала я голос Такаши.

— Простите. — Но я даже не сумела ему улыбнуться. — Доктор Мияки, можно мне таблетку аспирина? Что-то нездоровится.

Я задержала бесполезную таблетку во рту и, скрывшись в ванной, выплюнула ее в унитаз.

Глядя в шикарное зеркало Такаши на свои вычерненные глаза и тонкую старенькую цепочку, я могла думать лишь о том, что никогда, ни за что на свете не хочу больше видеть пани Граданскую. И хотя на этот раз у меня, вроде бы, не было повода, я раз за разом представляла, с каким смаком брошу Шона Картера по возвращению в Сидней. Только вот в моих грезах ему было больно, должно было быть больно. Я хотела, чтобы он признал, что я ему нужна, что он не хочет меня отпускать. Но понятия не имела, как добиться подобного эффекта. Я вообще знала и умела только одно — позорно сбегать. А что? Расписание рейсов я посмотрела, а папу попросила перевести на мою кредитную карту требуемую сумму. Путь к отступлению имелся.

Когда я вернулась за стол, поняла, что Марко еще более пьян, чем раньше. К вину прибавилось сакэ. И то, как он беспардонно разглядывал Пани, порождало нехорошие предчувствия. Разумеется, она делала вид, что не замечает. А если точнее — она его мучительно игнорировала. И, кажется, была уже не рада, что так вырядилась. Вопрос, а на что тогда она рассчитывала?