Дело молодых

– Тогда слушай краткую версию. Весна, пятница, два часа ночи. Некто Егор Агапов, девятнадцати лет от роду, студент института информационных технологий, выходит из ночного клуба, выходит не один, с приятелем, Дмитрием Лебедевым. Уж как так вышло, не знаю, но в клубе у молодых людей с девушками не сложилось. Точнее, те, с кем складывалось, дорого стоили, а чтобы так, за красивые глаза – не вышло.

– Хорошие баранки, – аппетитно прокомментировал Мясоедов.

Следователь взглянул на стремительно уменьшающееся содержимое пакета и с грустью заметил:

– Так-то это недельный запас был.

Жора достал из пакета еще две баранки и отодвинул кулек от себя подальше. Повеселевший Кожевников продолжил:

– Вышли они, значит, на улицу, и тут им еще один шанс подвернулся. Стоят две девицы, хихикают. Лебедев к ним подкатил, начал убалтывать на тему расслабиться вместе, Агапов в это время в стороне стоял. Неожиданно для парней нарисовалась проблема – наш джигит, Мирзоев. Оказывается, одна из девиц приехала с ним. Ты что, правда, никогда про него не слышал?

– Да с чего вдруг? – удивился такой настойчивости следователя Жора.

– Этот Мирзоев три года года назад выиграл чемпионский пояс в боях без правил, правда, в какой-то нашей местной лиге, но в любом случае считался бойцом очень сильным, был вроде как претендентом на титульный бой в высшей лиге.

– Надо же, – хмыкнул Мясоедов, – тогда развитие событий становится предсказуемым.

– Да, в какой-то мере, – согласился капитан. – Мирзоев, не особо вникая что к чему, прозвонил Чудинову по пузу, Агапов вроде как полез их всех успокаивать, хотел развести. Ну и схлопотал апперкот прямо в челюсть. Ну а дальше, сам понимаешь, падение с высоты собственного роста, удар затылочной частью о выпирающую из асфальта крышку люка, перелом свода черепа.

– И это теперь называется причинением смерти по неосторожности? – осуждающе покачал головой Жора.

– А вот не надо так котелком тут размахивать. – Кожевников спрятал в тумбочку пакет с оставшимися баранками. – Ты думаешь, я что-то решал? Я этого Мирзоева вначале по чистой сто пятой статье закрыл. Десятка ему минимум светила.

Жора молча потягивал кофе, ожидая, когда капитан сам доведет свой рассказ до конца.

– А потом здесь собралась вся их диаспора, вот реально вся. В отдел пройти было невозможно, ОМОН вызывали. Выяснилось, что наш боец надежда российского спорта и ломать парню карьеру никак нельзя. – Кожевников вздохнул. – В итоге шеф мне сказал прямым текстом, что дело будем квалифицировать по сто девятой. По максимуму, конечно, потянули, чтобы шумиха вся улеглась, затем дело передали в суд. Там Мирзоев получил свою двушечку.

– А поскольку в изоляторе день за полтора, он еще и вышел раньше, – закончил за капитана Жора, – я в полном восторге. К тебе родственники этого Агапова потом ни разу не приходили?

– Приходили как-то раз, я уже думал, отца его самого за хулиганку закрывать придется, чуть кабинет мне весь не разнес, – признался следователь.

– Кабинет ладно, удивительно, как он тебе голову не разнес?

– А за что? – На лице Кожевникова от возмущения выступили красные пятна. – Приговор не я выносил. Я им так и сказал, не нравится приговор, идите к судье.

– Вот ты красавчик, – фыркнул Мясоедов, – а если бы они по твоей наводке судье башку проломили?

– Не, вряд ли, – покачал головой капитан, – мужик этот, отец убитого, как пары все выпустил, так и обмяк, его жена еле до машины довела. Не думаю, что он еще потом куда-то мог сунуться.

– Ну не знаю, – Жора откинулся на скрипнувшую под его весом спинку стула, – мог он или не мог, а только Мирзоеву вчера голову кто-то из дробовика разнес начисто. Ну и еще троим до кучи.

– Да знаю я, – помрачнел следователь, – видел сводку. Ты что, думаешь, это отец Агапова четверых положил?

– А он их и не клал, – ухмыльнулся Жора, – они все как сидели, так в машине сидеть и остались.

Капитан на мгновение задумался.

– Нет, вряд ли это он. У них и ружья, по-моему, дома нет.

– А что, ты у них обыск делал?

– Обыск, положим, не делал, но в квартире был. Ружейного сейфа не видел, хотя конечно, – Кожевников пожал плечами, – он мог в шкафу быть спрятан. Но там мужик этот, отец, на охотника никак не похож.

– Во как, новое слово в криминалистике. – Жора с наслаждением потянулся и спрятал полученную от капитана бумажку в нагрудный карман. – И давно у охотников особые приметы появились?

Кожевников недовольно насупился и промолчал.

– Ружье вообще может быть чужое, даже скорее всего. Там ведь из обреза стреляли. Кто будет свое ружье резать? Это же до первой проверки.

– Знаешь, если человек живет желанием отомстить, – отозвался капитан, – то ему в принципе все равно, что будет потом, после мести. Может, после ему станет не все равно, но поначалу он об этом совсем не думает, поверь мне.

– Может быть, ты и прав. – Жора встал и протянул следователю руку. – Спасибо за баранки.

– Ага, проголодаешься, заезжай еще, – усмехнулся Кожевников, крепко пожимая руку оперативника, – только со своей едой.

* * *