Дело Мотапана

— Да, но у этого очень странные привычки: он каждую ночь отправляется ловить крабов.

— Один?

— Нет, с товарищем, которого я не видел. Моряк, рассказавший мне об этом, уверяет, что нынешней ночью эти двое ставили корзины на скале Боссевен.

— Стало быть, это их фонарь мы видели вчера вечером!

— Но самое странное то, что лицо этого человека мне знакомо.

— Может быть, тебе это только кажется. Я завтра отправлюсь в Порсаль посмотреть на этих господ — если будет время, потому что завтра я буду работать сам. Я хочу взглянуть на затонувшее судно и дотронуться до слитков. А теперь пойдем ужинать и ляжем пораньше, чтобы приняться за дело до рассвета.

Ужин был вкусным, а ночь безмятежной. Ветер стих, волнение на море прекратилось. Матрос, стоявший на вахте, ничего не заметил. На Боссевене огней видно не было — англичанин, вероятно, занялся ловлей в другом месте.

XIV

Барометр иногда играет злые шутки с парижанами, которые выходят без зонтика и попадают под проливной дождь, но моряков он никогда не обманет. Жак де Куртомер предсказал хорошую погоду и был прав: дул северо-восточный ветер, волнение улеглось, и на небе не было ни облачка.

На бретонском берегу ясный зимний день — редкость; когда сияет солнце, кажется, что вся природа ликует. В это утро даже мрачная скала Боссевен радовала глаз: водоросли извивались в воде длинными золотистыми прядями, чайки, белые, как снежные хлопья, парили над синими волнами, да и матросы были веселы. Они уже позавтракали и готовились к новому погружению, в котором должен был участвовать сам капитан. Жак надел водолазный костюм, а Дутрлез со смехом наблюдал за ним.

— Если бы тетушка увидела тебя в этом костюме, она подумала бы, что ты сошел с ума, — насмехался он.

— Она и без того так думает, — ответил Куртомер. — А мне в нем очень хорошо. Башмаки немножко тяжеловаты, но костюм очень удобен, а когда я надену шлем, то стану похож на средневекового рыцаря, отправляющегося в Крестовый поход. Уверен, что, если бы я появился ночью в этом костюме в доме барона Мотапана, Маршфруа умер бы со страха. Не советую тебе так одеваться, когда пойдешь просить руки мадемуазель Кальпренед.

— Отец откажет, даже если я появлюсь в черном фраке и белом галстуке.

— Надень простой сюртук, и граф согласится.

— Ты ему телеграфировал?

— Нет. Во-первых, в Порсале нет телефона. Надо посылать телеграмму из Конке, а мне сегодня нужны все мои люди. К тому же я не намерен выходить на связь, пока не достану золото.

— И ты думаешь, граф будет этим доволен?

— Он писал мне каждый день, пока мы были в Бресте, и я старался, правда, безуспешно, уговорить его запастись терпением. Не удивлюсь, если он вдруг явится сюда.

— Один? — поспешно спросил Дутрлез.

— Нет, он не может оставить дочь под присмотром горничной.

— Но как везти мадемуазель Арлетт в такое место, где нет даже приличной квартиры?

— Ты забываешь, что у нас на яхте великолепные каюты.

— А ты забываешь, что граф будет недоволен, встретив здесь меня. Если они приедут, я должен буду ретироваться.

— Полно! Мы это уладим. Но я все болтаю, а водолаз уже ждет меня!

— Надеюсь, он спустится вместе с тобой?

— Да. Я свое дело знаю, но пока не рискну пойти один.

— Объясни, как это делается.

— Не может быть ничего проще! Этот костюм, как ты видишь, непромокаемый. В нем гораздо безопаснее, чем черепахе в своем панцире. Резиновый рукав, прикрепленный к шлему, — нить, связывающая меня с жизнью. В него будут накачивать воздух, чтобы я мог дышать. За эту веревку, привязанную к поясу, матросы вытащат меня наверх, когда я подам сигнал, дернув за другую веревку, прикрепленную к колокольчику в шлюпке. Инструмент я не беру, потому что не собираюсь ничего делать, но, когда водолазы примутся за работу, они возьмут с собой все необходимые инструменты для того, чтобы взломать бочонки, и два мешка для слитков. Я же просто иду на прогулку, посмотреть на золото. Что тут особенного?

— Послушать тебя, так это совершенно безопасно.

— Неверно, есть две опасности. Может разбиться стекло в шлеме, может что-то или кто-то отрезать рукав, или, что бывает чаще, он может зацепиться за какое-нибудь препятствие и не пропустит воздух. В обоих случаях — смерть.

— И страшная смерть!

— Но можно успеть позвонить. Если тебя вытащат прежде, чем ты совсем задохнешься, есть небольшой шанс выжить. Есть еще некоторые неудобства, к которым привыкаешь. Например, то, что водолазы называют ушной болезнью. Это шум в голове, довольно неприятный. Надо также научиться сохранять вертикальное положение, а на большой глубине это непросто, того и гляди упадешь. Еще надо привыкнуть к тусклому свету.

— И находятся люди, выбирающие подобное ремесло!