Дело Мотапана

— Старый он или нет, но у него дурной вкус — ему нравится твое общество, и я хочу доставить ему это удовольствие в награду за то, что он меня навещает. Прошу тебя провести вечер с нами. Я позволю тебе курить, а скучать ты не будешь, потому что мой друг — очень любезный человек.

— Кто он?

— Граф де ля Кальпренед. Ты уже видел его у меня и наверняка должен знать его сына, который ведет, как говорят, ужасную жизнь — в этом вы похожи.

— Я знаю его не больше, чем его отца, а отец не говорил со мной и трех раз.

— А дочь… ты, я думаю, заметил…

— Заметил, тетушка, и нахожу ее очаровательной. Так же думает и мой товарищ Дутрлез.

— Кто этот Дутрлез?

— Как! Вы не помните? Я представил его вам, когда приехал в Париж, и вы приглашали его на все свои балы.

— А! Помню… Блондин, довольно хорошо воспитанный… Что это ему вздумалось называться Дутрлезом?

— Это не его вина. Родители оставили ему эту фамилию, не посоветовавшись с ним.

— Прекрасно! Но не об этом речь. Женишься ли ты на прелестной дочери моего друга Кальпренеда?

— Я?! Вы хотите, чтобы я женился на дочери графа де ля Кальпренеда? — воскликнул Жак де Куртомер.

— Я не хочу, чтобы ты на ней женился, — ответила маркиза де Вервен, — я спрашиваю тебя, ты женишься на ней?

— Это одно и то же.

— Совсем нет. Я спрашиваю о твоих чувствах, но не хочу навязывать тебе свои.

— Мои чувства, милая тетушка, говорят мне, что я не создан для брака.

— Прекрасно! Ты еще передумаешь.

— Когда мне исполнится пятьдесят — может быть. Но будет уже поздно.

— Нет, когда у тебя не останется ни франка.

— Тогда тоже будет поздно.

— Совсем нет, потому что я оставлю тебе свое состояние, и ты будешь еще довольно приличной партией. Но поскольку я доживу до глубокой старости, а ты за три года промотаешь то, что у тебя останется, мне хотелось бы знать, что ты станешь делать в ожидании наследства. Заметь: пока я жива, мой прекрасный Жак, я могу дать тебе только стол и квартиру.

— Хоть на чердаке, тетушка, хоть в каморке вашего консьержа.

— Говори серьезно, безумец! Что ты будешь делать?

— Плавать по морям.

— Стало быть, будешь матросом, потому что ты подал в отставку… Я не осуждаю тебя. Твоему брату тоже лучше оставить службу.

— Я стану капитаном коммерческого судна.

— Очень мило! Куртомер займется ловлей трески и сельди!

— Я не первый. Разве не наш предок выкупил фамильные земли на деньги, полученные от продажи яванских пряностей?

— Это не считается. Это было при Франциске Первом. И потом, он открыл бог знает сколько островов.

— Я открою другие.

— Если это твое призвание, то оно очень кстати: Кальпренед хочет предложить тебе нечто подобное.

— Как! Ваш благородный друг интересуется географией? Я думал, он всего лишь управляет своим состоянием — говорят даже, так искусно, что подвергает его большой опасности.

— Молчи! У тебя злой язык. А я скажу вот что: если Арлетт де ля Кальпренед согласится стать твоей женой, я буду за тебя рада.

— А за нее, милая тетушка? Скажите, похож я на человека, который сделает счастливой свою жену? Но я так люблю вас, что, пожалуй, способен поддаться вашим уговорам, вот почему я убегаю.

— Я тебя не удерживаю, негодяй. Но если ты не явишься сегодня вечером, я лишу тебя наследства.

Эта угроза не смутила Жака. Он поцеловал маркизу де Вервен в обе щеки и поторопился ретироваться, как школьник, который боится, что его выбранят. Выйдя на улицу, он почувствовал, что голоден, и хотел было пойти завтракать в один из ресторанов на бульваре. Если бы Куртомер только знал, что в это время Дутрлез угощал в кофейне «Лира» молодого Кальпренеда, он не упустил бы возможность встретиться с другом. Но погода была прекрасной, и после ночи, проведенной в табачном дыму за игорным столом, повесе захотелось подышать воздухом. Это был испытанный способ: ничто не может сравниться с прогулкой, когда надо отвлечься от денежных забот.

Елисейские Поля находились всего в двух шагах. Он мог найти там то, что искал: пищу и душевное равновесие. Жак любил смотреть на изящные экипажи и модных девиц, и это занятие как нельзя лучше подходило ему в его безденежье. Однако зимой смотр дам начинался в два часа, и у него оставалось еще время подкрепиться.

Он вошел в кофейню «Посланники», где летом любил обедать на свежем воздухе, и был приятно удивлен, найдя в нижнем зале людей, которым пришла в голову та же идея. Прекрасная солнечная погода привлекла в кофейню много посетителей, и Куртомер, не искавший уединения, был рад, что пришел сюда. Он заметил несколько знакомых лиц. В одном углу сидели четверо молодых людей из его клуба, в том числе Анатоль Бульруа, который вовсе не нравился Жаку и которого он избегал, хотя каждый вечер встречал за картами. Он обменялся с этими господами весьма холодным поклоном и сел подальше от них.