Дело не в генах. Почему (на самом деле) мы похожи на родителей

Между матерями и отцами наблюдались значительные различия. Уровень эмоционального «дискомфорта» (в форме апатии, потери аппетита и способности наслаждаться жизнью, мыслей о самоубийстве, длительного ощущения грусти и отчаяния) позволял прогнозировать несхожее обращение с детьми. То же относилось к гневу. Ни одна из этих эмоций не вела к дифференцированному обращению со стороны отцов, что вполне ожидаемо подчеркивает важность роли матери. В большинстве семей матери заняты заботой о детях (время, проводимое с детьми, а также активное взаимодействие с ними) больше, чем отцы. На плечи матери ложится больше задач, связанных с воспитанием (например, отвести в школу и забрать оттуда сына или дочь, записать к врачу). Одно только количество связанных с ребенком дел делает более вероятным наличие тенденции относиться к детям по-разному. Добавьте сюда дискомфорт или гнев, и вам будет легко понять, почему дифференцированное обращение со стороны матери оказывает более сильное влияние.

В ходе исследования также было установлено, что навешивание ярлыков чаще встречается в домах, где царит хаос (шум, отсутствие режима и порядка). Под влиянием стресса тенденции к дифференцированному обращению труднее контролировать и они усиливаются. В целом матери-одиночки чаще относятся к детям по-разному, чем в полных семьях, такое отношение усиливается при высоком уровне гнева. Одинокие матери обычно испытывают очень сильный стресс, не в последнюю очередь из-за нехватки времени и денег.

Когда были учтены все оценивавшиеся факторы, с их помощью удалось объяснить 17 % случаев дифференцированного воспитания. Но в данном исследовании не изучалась роль личной истории родителей. Вероятно, ее значимость очень высока: как мы увидим в следующей главе, существуют убедительные доказательства того, что черты характера передаются из поколения в поколение с помощью воспитания, а не генов. В семьях разыгрываются пьесы, и в роли сценариста в них выступает собственное детство родителей, на которое в свою очередь серьезно повлияло детство их родителей, и т. д.

Сознательно не хотеть ребенка – это крайность. Чаще родители просто недолюбливают или презирают некоторые черты характера конкретного ребенка, связанные с его полом, порядком рождения или, возможно, с тем, что он напоминает им о чувстве обиды, которое они носят в себе с детства. Ярким пример ребенка, ставшего жертвой навешивания ярлыков, – Пенни Лич, автор популярных книг о воспитании.

В 2003 г. я брал интервью у Лич для газетной статьи. Она рассказала, что была средней из трех сестер и отец больше любил старшую дочь. «Мы никогда не ладили. Он был предан моей старшей сестре до своего последнего дня. Для него она олицетворяла все самое прекрасное в девушке и женщине – и я тоже обожаю ее и считаю ее великолепной. Пожалуй, будь я мальчиком, он бы больше интересовался мной, но одной дочери ему было более чем достаточно, хотя спустя несколько лет он поладил с третьей».

Родители Лич развелись, когда ей было 12 лет, и пару лет она жила то с матерью, то с отцом и заботилась о сестре, которая была на семь лет младше. Младшая сестра «была по сути моим первым ребенком. Нас отправляли на поезде к папе, к которому мы обе не хотели ехать. Он никогда не был хорошим отцом, и там не было никого, кто заменил бы мать. В пять лет с этим трудно справляться. Если не можешь сделать так, чтобы твоя собственная мать была рядом, стать матерью кому-то другому – хорошая альтернатива. Я до сих пор злюсь за маму, хотя на самом деле это просто моя злость, прямая проекция». Иначе говоря, она чувствовала, что отец не любит ее, и справлялась с этим, заботясь о своей сестре, когда они жили у него (что можно охарактеризовать как «Я не в порядке, ты – да»).

Нелюбовь отца, возможно, усилила желание Лич помочь мамам и папам взглянуть на вещи глазами ребенка. Он был авторитарным родителем и считал, что взрослый всегда прав, в то время как ее мать гораздо лучше понимала детей. «Не позволяй ей спорить с тобой», – орал отец, имея в виду Пенни. «Как ей учиться, если нельзя спорить?» – отвечала мать.

Она вспоминает, что «мама была светом в моей жизни, очень-очень особенным человеком. Нельзя сказать, что она все разрешала, скорее была очень преданной, заинтересованной, умной, теплой». Вероятно, в своих книгах Лич занимает в спорах родителей сторону своей учитывавшей интересы детей матери.

Огонь негодования по-прежнему ярко горит. Когда ее спросили, что она думает о совете Джины Форд матерям грудных детей будить младенцев днем каждые два-три часа для кормления, чтобы обеспечить себе спокойный ночной сон, она ответила: «Если бы человека будили так в иракской тюрьме, мы бы назвали это пыткой. Хорошо заботиться о грудном ребенке значит реагировать на его потребности. Если вы не даете ребенку возможности почувствовать, что он голоден, попросить еды и испытать удовлетворение, насытившись, это не хорошая забота».