Дело о черной вдове. Записки следователя (сборник)

– По-моему, тут и без моих объяснений вам должно быть ясно, что весь этот бред написан с единственной целью, чтобы я больше не вызывала его на допросы. Мой подследственный изложил это в первом предложении, а все остальное – плод его больного воображения. И вам, Петр Иванович, вовсе необязательно было озвучивать его эротические фантазии, – упрекнула его Зоя, готовая сквозь землю провалиться от стыда за прозвучавшие в ее адрес гнусности.

– Нет, вы только посмотрите на нее! – возмущенно воскликнул Синицын. – Я что ли, по-твоему, виноват, что ты одеваешься, как шлюха, потому и жалобы на тебя такие приходят?

– Петр Иванович, если вы старше меня по чину, это вовсе не значит, что вам дал кто-то право меня оскорблять, – с трудом сдерживаясь, чтобы не залепить ему пощечину, с вызовом произнесла она. – А если вы оторвали меня от работы только затем, чтобы обсудить мой гардероб, то на мне сейчас тот же деловой костюм, в котором я вчера проводила допрос этого пасквилянта, что может подтвердить вся наша городская прокуратура. Еще вопросы есть?

– Ты это, Василевская, гонор-то свой поубавь. На тебя жалоба пришла? Пришла. Я должен реагировать на полученный сигнал? Должен.

– Отреагировали? Я могу идти работать?

– Иди уже, – отмахнулся от нее Синицын. После того как он сгоряча обозвал ее шлюхой, о том, чтобы предложить ей вместе сегодня поужинать, теперь не могло быть и речи.

Покинув роскошно обставленный кабинет Синицына, Зоя, пытаясь успокоиться, утешила свое уязвленное самолюбие тем, что поставила хама-начальника на место, и вообще, последнее слово осталось за ней. А вот с гнусным пасквилянтом надо будет разобраться. Вряд ли Николай Пинтюк надеялся на то, что после его жалобы ее отстранят от расследования. Скорее всего, он рассчитывал, что после всей вылитой на нее грязи она больше сама не захочет с ним связываться. Как говорится, «не тронь дерьмо, вонять не будет», но придется, и относиться к этому надо как к издержкам профессии. Как-то же привыкла она не обращать внимания на омерзительные запахи при осмотре разложившихся трупов, хотя поначалу от одного их вида чуть не падала в обморок.

Вернувшись в родные стены городской прокуратуры, Зоя с тоской подумала, что результатом ее деятельности по расследованию убийства владельца кафе может оказаться работа на корзину. Ну, допросит она официантку, за которой якобы ухаживал Пинтюк, и что с того? Даже если эта Галя и даст показания, что он расспрашивал у нее про владельца кафе, ей все равно нечего будет ему предъявить.

Если еще вчера Зоя была уверена, что Николай Пинтюк как-то причастен к этому убийству, и собиралась перевести его из свидетелей в подозреваемые с последующим арестом, то сегодня она уже не была столь категорична. Да, только конченый негодяй мог накатать на нее такую гнусную кляузу, но за это не арестовывают, наоборот, теперь любые ее действия против него могут быть расценены как личная месть. На это, видимо, и был расчет.

История со смартфоном Желябкина, которым с ним якобы расплатился возможный убийца, выглядела вполне правдоподобно, и даже если младший Пинтюк дал следствию заведомо ложные показания, уличить его в этом практически невозможно. Теперь она вполне допускала мысль, что он мог просто придумать всю эту историю с телефоном, чтобы вытащить своего старшего брата-опера из тюрьмы, и надо признать, что обставился он с этим телефоном изящно. Подвез случайного пассажира, особых примет не запомнил, кто такой, не знаю, ищите, господа сыщики, флаг вам в руки…

В общем, запуталась она в этом деле окончательно, и от этого ей стало еще тоскливей. Попав в затруднительное положение, она привыкла обращаться за помощью к Сокольскому, часто выручавшему ее, когда у нее возникали проблемы с расследованием какого-нибудь «глухаря». Сейчас же ей звонить Сергею не хотелось, ведь в этом деле так или иначе оказался замешанным его опер, а Зоя по себе знала, как это неприятно, когда под подозрение в совершении преступления попадает кто-то из твоих коллег. Но она недооценила Сокольского. Тот и без ее просьб сам был заинтересован разобраться во всей этой странной истории, бросавшей тень не только на его подчиненного, но и на весь городской уголовный розыск. Так что раскрыть это убийство стало делом чести для всех оперов, включая и оконфузившегося лейтенанта Игоря Пинтюка.

Занимаясь поиском неизвестного пассажира своего младшего брата, Игорь припомнил, как Николай где-то с месяц назад обратился к нему с просьбой проверить по милицейской базе некоего Олега Коновалова, мол, тот хотел купить у него машину, но Коле он как-то не внушал особого доверия.