Дело о черной вдове. Записки следователя (сборник)

Пока что все выходило гладко: директор «Щита» Черкасов – организатор заказного убийства Баранникова, его детективы Купреянов и Еремин – исполнители, которые следили за владельцем рынка «Южный» (что являлось доказанным фактом), чтобы навести снайпера на цель и обеспечить ему безопасный отход. Еремин в этом уже признался, что не могло не радовать Ползучева, но для полноты картины нужно было установить личность киллера, выяснить мотив этого убийства и его заказчика. Идеально на роль киллера подходил бывший снайпер полицейского батальона Купреянов, а что касалось заказчика, то как вариант можно было повестить все на Римму Кузьменко – например, она могла заказать убийство Баранникова из какой-то своей личной женской мести, и в связи с ее смертью вопрос о заказчике на том закрыть.

Дело можно было представить так: Римма Кузьменко официально заказывает слежку за Баранниковым детективному агентству, а неофициально заказывает его убийство. Получив от нее деньги за выполненный заказ, Черкасов, опасаясь, что Римма может расколоться и сдать его с потрохами, избавляется от нее, утопив в ванне. Так что мотив у Черкасова имелся, к тому же он засветился в ее квартире, то бишь на месте преступления. А если учесть, что он скрывается от следствия, то его вину можно считать доказанной – так полагал следователь по особо важным делам Ползучев до допроса Купреянова, которого под конвоем доставили из ИВС к нему в кабинет.

Юра подготовился к этому допросу по всем правилам криминалистической науки. Продумал тактику допроса, формулировки вопросов и в какой последовательности он будет их задавать. Составил письменный план, в котором обозначил все основные параметры допроса: время, задачи, круг выясняемых вопросов, материалы дела и доказательства, которые могут понадобиться.

Начать допрос он решил стандартно – с разъяснения допрашиваемому значения чистосердечного признания и активной помощи в раскрытии преступления, приводя в пример его коллегу Еремина, давшего признательные показания. Бывший опер уголовного розыска Купреянов, конечно, тертый калач, и на его чистосердечное признание Ползучев особо не рассчитывал. Главное – создать у подозреваемого преувеличенные представления об осведомленности следователя и убедить его с помощью логических доводов в бессмысленности попыток дачи ложных показаний.

О чистосердечном признании майор милиции в отставке Купреянов не захотел и слушать, но охотно согласился помогать следствию. Он обстоятельно ответил на все поставленные ему вопросы, и уличить его в неточности показаний Ползучев не смог.

– Юра, ну подумай сам, если бы я был киллером, разве стал бы я дожидаться, пока меня задержат на месте преступления, да еще со снайперской винтовкой? – взывал к его логике Купреянов. – Кстати, у меня есть алиби – когда снайпер выстрелил в Баранникова, я с Игорем Ереминым находился в служебном автомобиле, из которого мы вели наружное наблюдение. И наверняка кто-то из прохожих или жителей дома видел, а значит, сможет подтвердить, что я заходил в подъезд после того, как застрелили Баранникова, а Игорь тот вообще на глазах у всех по пожарной лестнице на крышу залез. Проверить это несложно. Как говорил Шерлок Холмс – «Это же элементарно, Ватсон!». Вы подворно-поквартирный обход-то хоть провели или так обрадовались, задержав «по горячим следам» частных детективов, что не стали себя утруждать такой рутинной работой, как установление и опрос возможных свидетелей? – уже откровенно издеваясь над незадачливым «важняком», поинтересовался он.

– Вопросы здесь задаю я, – недовольно буркнул Ползучев, обескураженный тем, что крыть доводы допрашиваемого ему нечем. Подозреваемый не обязан доказывать свою невиновность – бремя опровержения доводов, которые он привел в свою в защиту, лежит на стороне обвинения. И даже если не найдется свидетеля, который подтвердит алиби Купреянова, факт, что его с Ереминым группа захвата задержала с брошенной на чердаке снайперской винтовкой примерно через десять минут после того, как был убит владелец рынка. Киллер ждать милицию не стал бы. Поэтому версия, что стрелял в Баранникова частный детектив Купреянов, а поднявшийся на крышу по пожарной лестнице Еремин его прикрывал, не выдерживала никакой критики.

Оставался главный козырь – чистосердечное признание Еремина, но Ползучев уже и сам понимал, что убоповцы оказали ему медвежью услугу, поэтому не стал выкладывать такой «козырь» Купреянову, который прекрасно знал, как его бывшие коллеги умеют выбивать «явки с повинной».

Собственноручно подписанное Ереминым признание было достаточным основанием для вынесения постановления о привлечении его в качестве обвиняемого, но если на суде он заявит, что его принудили оговорить себя под угрозой пыток, то за такое расследование следователя, каким бы он «важняком» ни был, по головке не погладят.