Дело о девушке с календаря

– Да, ваша честь. По-моему, окружной прокурор должен задавать наводящие вопросы, лишь если выяснится, что свидетель настроен враждебно. В настоящий момент я не нахожу, что у обвинения есть основания произносить подобную вступительную речь, которая, очевидно, имеет цель возбудить симпатии к свидетелю.

– Суд думает, что защитник прав, мистер Бергер. Не задавайте наводящих вопросов.

– Хорошо. Вас зовут Франк Ферни? – Бергер повернулся к свидетелю.

– Да, сэр.

– Вы работали у Меридита Бордена к моменту его смерти?

– Да.

– Теперь вспомните вечер, когда был убит Меридит Борден, то есть вечер восьмого числа. Находились ли вы тогда в доме Меридита Бордена?

– Да, сэр.

– Примерно в какое время?

– Одну минуту, – поднялся Мейсон. – С разрешения суда именно здесь я хочу заявить возражение и просить, чтобы свидетелю дали указание не отвечать ни на какие вопросы, касающиеся того, что произошло вечером восьмого числа.

– На каком основании? – удивился Эрвуд.

– На том основании, что свидетель и обвиняемая связаны супружескими узами и, следовательно, мужа без согласия жены не могут спрашивать ни о чем, что было бы в ее интересах или наоборот.

– Минутку, – попросил Бергер. – Сейчас все выяснится. Вы женаты на обвиняемой, мистер Ферни?

– Нет, сэр.

Ядовитая улыбка Бергера была адресована Перри Мейсону.

– Ваша честь, могу я задать свидетелю вопрос по этому поводу? – спросил Мейсон.

– Только по этому поводу, – разрешил судья.

– Вы были женаты на обвиняемой?

– Да, сэр.

– Когда?

– Примерно три года назад.

– Потом вы разъехались и какое-то время жили врозь?

– Да, сэр.

– Как долго?

– Около восемнадцати месяцев.

– А теперь вы развелись с обвиняемой?

– Да, сэр.

– Когда был оформлен развод?

– Вчера.

– Где?

– В Рено, штат Невада.

– Значит, вы летали в Рено, получили там постановление суда о разводе и вернулись, чтобы выступить свидетелем?

– Да, сэр.

– Насколько мне известно, вы подали прошение о разводе уже давно. Дело было начато, но до конца вы его не довели?

– Верно.

– Вы были женаты на обвиняемой вечером восьмого числа, когда произошло убийство?

– Да, сэр.

– Это все, ваша честь, – сказал Мейсон.

– Но вы не женаты на ней теперь? – спросил у Ферни Бергер. – Теперь между вами нет супружеских отношений?

– Нет.

– С разрешения суда, – обратился прокурор к Эрвуду, – я готов оспаривать возражение адвоката. Разведенным супругам не запрещается давать любые показания о событиях, происходивших в период, когда они еще были женаты.

– А разве, например, разведенная жена вправе показывать что-либо о своих не подлежащих оглашению связях с обвиняемым в тот период, когда они были женаты? – спросил Мейсон.

– Кто же спрашивает о конфиденциальных связях? – закричал Гамильтон Бергер. – Речь идет о фактах.

– А разве вы не собираетесь спросить свидетеля о том, как он постучал в дверь студии и услышал голос своей жены, крикнувшей: «Убирайтесь!»?

– Конечно, собираюсь, – огрызнулся Бергер.

– Но это же и будет вопрос о не подлежащих оглашению связях между бывшими супругами. И свидетель не имеет права давать показания по этому поводу, что гарантируется параграфом 1 части 188 Гражданского процессуального кодекса, равно как и частью 1332 Уголовного кодекса.

Глаза Гамильтона Бергера полезли на лоб от изумления.

– Но закон имеет в виду совсем другое, когда говорит о не подлежащих оглашению связях между мужем и женой. В данном случае обвиняемая не знала, что обращается к своему мужу.

– А откуда вам это известно? – спросил Мейсон.

Бергер забрызгал слюной от ярости:

– Ваша честь, если суд будет руководствоваться такими правилами, то обвиняемая уйдет от правосудия. Я говорю это не ради красного словца. Она совершила преступление, она убила человека! Человек, стоящий в данный момент на свидетельском месте, знает факты, которые убедят нас в том, что это именно так. Они уже больше не муж и жена, они жили раздельно более года, между ними не существует никаких предусмотренных законом супружеских отношений. Для возражения нет основания, и само возражение должно быть снято.

– Что бы жена ни сказала мужу, все конфиденциально, а следовательно, не подлежит оглашению, – парировал Мейсон. – Если обвиняемая находилась в той комнате и просила мужа уйти, значит, она обращалась к нему как к своему супругу. В то время она еще была его женой.

– Чушь собачья! – взорвался Бергер. – Дон Меннинг и представления не имела, кто стоит за дверью. Она услышала, как кто-то постучал в студию, и не хотела, чтобы открывали дверь, когда она стояла там голая.

– Вовсе нет. Если свидетель смог узнать голос своей жены, то и она могла узнать голос мужа.

– Но она не считала свои слова конфиденциальными.

– Если вы собираетесь дать показания о том, что моя клиентка думала, мистер окружной прокурор, – сказал, улыбаясь, Мейсон, – вам надо выйти на свидетельское место и назваться специалистом по чтению чужих мыслей. Может, вам еще понадобится держать в руках хрустальный шар, когда вы будете давать показания?

Судья безуспешно старался спрятать улыбку.