Дело о хитроумной ловушке. Дело застенчивой обвиняемой. Дело счастливого неудачника

Конвэй подумал немного, затем отрицательно покачал головой:

— Это мне мало о чем говорит. Вряд ли, что это именно та девушка, которую видел я. На ней было черное белье. Думаю, у нее были светлые глаза, но такое впечатление могло сложиться из-за темной косметической маски. Я припоминаю, как блестели белки ее глаз.

— А из знакомых женщин, которых вы знаете? — спросил Мейсон. — Кто-нибудь из них подходит под это описание?

— Послушайте, — нетерпеливо перебил его Конвэй, — у нас в офисе работают пятнадцать — двадцать девушек. Ни одна из них не подходит под это описание. Скажите, она хороша собой?

— Очень.

Конвэй подумал еще немного, затем решительно покачал головой.

— Вы так и не припомнили, кому принадлежал тот голос? — спросил Мейсон.

— Пытаюсь.

— Давайте пока осмотрим револьвер.

Конвэй протянул оружие Мейсону. Адвокат открыл его, осмотрел, записал номер в свою записную книжку.

— Вы собираетесь выяснить, откуда он? — спросил Конвэй.

— Да, — ответил Мейсон. — С-48809. Я попытаюсь это выяснить. А что ваша секретарша? Где она живет?

— Ева Кэйн? Клаудкрофт Эпартментс.

— Завтра утром, в девять утра, вы должны все рассказать полиции.

— Это обязательно?

Мейсон кивнул.

— Что мне сказать им?

— Я буду с вами, — сказал Мейсон. — Я заеду за вами в восемь утра. Мы поговорим об этом по дороге.

— Заедете сюда?

— Сюда, — подтвердил Мейсон.

— Может, мне вернуться в свою квартиру?

Мейсон покачал головой.

— А почему бы нет? Они вряд ли смогут за это время выследить меня. Я хочу взять немного вещей: зубную щетку, пижаму, бритву, чистую рубашку.

— Сходите в аптеку — она работает круглые сутки. Купите бритвенные принадлежности и зубную щетку. Вам придется обойтись без чистой рубашки.

— Неужели вы думаете, что они засекут меня, если я съезжу к себе?

— Не исключено, — сказал Мейсон. — Кто подстроил вам ловушку, мы не знаем, особенно когда он намерен ее захлопнуть. Возможно, он бы предпочел, чтобы вы затаились на четыре-пять дней, а затем намекнет полиции, где вы, чтобы вас взяли. Пока вы будете молчать, ваш враг постарается осложнить ваше положение. С другой стороны, возможно, он осведомлен, что и я вступил в игру, и решил уведомить полицию, чтобы они взяли вас до того, как я смогу разобраться, в чем дело, и посоветовать вам, как поступить. Словом, все равно вы ничего уже не успеете сделать до девяти часов завтрашнего утра.

— Черта с два не успею! — воскликнул Конвэй. — Я буду занят сегодня ночью.

— Вы сходите в круглосуточную аптеку, купите все, что вам необходимо, затем вернетесь обратно и будете ждать здесь утра.

— Револьвер останется у меня?

— Да, у вас. И смотрите, чтобы с ним ничего не произошло!

— Почему? A-а, понятно, понятно! Если я попытаюсь избавиться от него, это будет на руку бандитам.

— Совершенно верно, на руку. Это равносильно признанию своей вины. Я собираюсь рассказать, как обстоят дела, рассказать до того момента, как вы покинули отель, сели в машину и уехали. И не говорите, где вы проведете ночь. Это не их собачье дело. Я сообщил полиции, что вы собирались быть в офисе окружного прокурора в девять часов утра.

— Вы знаете, что все это может значить? — спросил Конвэй. — Если я не смогу убедить полицию, это поставит меня под удар. Если полиция задержит меня или предъявит обвинение в том, что тот роковой выстрел — дело моих рук, можете себе представить, что произойдет на Совете директоров?

— Конечно! Почему вы думаете, что ловушка была предназначена именно для вас?

— Похоже на то, — сказал Конвэй, — хотя я до сих пор не могу поверить, что это была ловушка.

— Вы не можете поверить, что это была ловушка! — воскликнул Мейсон. — Черт возьми! Да это ясно как день! Эта девушка в нижнем белье с нацеленной на вас пушкой, ее дрожащая рука и то, что она шла к вам, приближалась к вам!

— Ну хорошо, что вы находите в этом странного?

— Все! Полуодетая девчонка вытаскивает пушку из стола! Да она должна была отойти подальше и попросить вас убраться из комнаты. Она этого не сделала. Она велела вам поднять руки, а сама приближалась к вам со взведенной пушкой в дрожащей руке. Вы должны были отобрать у нее револьвер. И она сделала все, чтобы всучить его вам!

— По-вашему, получается, что этот револьвер — орудие убийства?

— Я чертовски хорошо знаю, что он будет считаться орудием убийства! И, возможно, выяснится, что у этой девушки и был как раз список акционеров, отдавших свои полномочия Фарреллу.

Конвэй на минуту задумался.

— Ну, предположим, это была ловушка. И все же, Мейсон, у меня такое ощущение, что у той девушки, которая называла себя Розалинд, в голосе звучали какие-то нотки искренности. Думаю, если мы когда-нибудь докопаемся до сути этой истории, обнаружится, что… Интересно, девушка, которую убили, была Розалинд?

— Шансов, что это она — приблизительно десять к одному: Та девушка сказала вам, что она соседка Розалинд по номеру. Но номер был абсолютно пуст: ни пары чулок, никакой одежды, ни багажа — ничего.

— Разве это не похоже на ловушку? Сможем ли мы объяснить завтра, что меня подставили?