Дело о небрежной нимфе. Показания одноглазой свидетельницы. Дело о пленительном призраке

— Эта вырезка из «Экспресса»? — спросил он.

— Утренний выпуск за третье число, — пояснил Глостер.

— В таком случае это кажется существенным. Конечно, суд позволит приобщить ее к вещественным доказательствам только с целью подтвердить дату, когда кошелек мог быть обронен в воду. Но содержание этой вырезки не будет рассматриваться как улика или вещественное доказательство. То есть какие бы вопросы ни рассматривались в этой вырезке, они не могут составлять часть улик в этом деле, и членам жюри будет предложено принять во внимание наличие этой газетной вырезки лишь для уточнения времени.

Мейсон сказал:

— Ваша честь, вы понимаете, что, имея в виду лишь содержание этой газетной вырезки, будет совершенно невозможно для любого человека выполнить рекомендацию суда об ограничении внимания только датой.

— Ну что ж, — сказал судья Кэри, — суд дает инструкции, а уж выполнение их лежит на совести каждого из членов жюри.

— Если мы собираемся рассмотреть, — сказал Мейсон, — обстоятельства, сопутствующие данной части обвинения, предъявленного моей клиентке, не лучше ли было бы предъявить также все имеющиеся у обвинения факты и занести в протокол судебного заседания все, что произошло в связи с обвинением.

— Я не хочу, чтобы это было сделано, — возразил Глостер. — Я предъявляю обвинение, а если подсудимая пожелает сослаться со своей стороны на какие-либо оправдывающие ее обстоятельства, это ее право… при условии, если предъявляемые ею факты будут уместны. Но то, что сейчас просит защита, повторяю, я считаю неуместным. Мы здесь слушаем дело об убийстве, а не об ограблении, имевшем место несколько раньше. При помощи этой газетной вырезки мы хотим только установить, когда кошелек был обронен в воду.

— В таком случае, о’кей, — сказал Мейсон. — Я согласен, чтобы в протокол было занесено, что в этом кошельке находилась вырезка из газеты, вышедшей в день убийства, а свидетелю обвинения нет надобности оглашать содержание этой газетной вырезки или приобщать ее к вещественным доказательствам.

— Я не нуждаюсь в вашем согласии, — возразил Глостер. — И хочу, чтобы жюри ознакомилось с этой вырезкой.

— Вот видите, ваша честь, — сказал Мейсон. — Шерифу нужно, чтобы члены жюри прочитали эту вырезку и были настроены предубежденно в отношении моей клиентки. А весь этот разговор относительно цели, ради которой вырезка должна быть приобщена к вещественным доказательствам, совершенно бессмыслен.

— Вопрос о дате здесь чрезвычайно важен, — сказал судья Кэри. — Если это вырезка из газеты, которая не появлялась в продаже ранее полудня, а кошелек был найден вечером третьего числа, вскоре после того, как было совершенно убийство, то суд не видит иного выхода, кроме как позволить приобщить ее к вещественным доказательствам, но ограничить ее использование только рамками доказательства элемента времени… если советник обвинения пожелает принять ваше предложение, но, по-видимому, советник этого делать не желает.

— Очень хорошо, ваша честь! — согласился Мейсон. — Но у меня есть несколько дополнительных вопросов относительно самого кошелька.

— Спрашивайте.

— Шериф, вы показали, что, когда этот кошелек был извлечен со дна залива, он был положен в конверт и опечатан. Содержимое было вложено в другой конверт, и этот конверт был также опечатан.

— Да сэр.

— И некоторые из присутствовавших написали на конвертах свои фамилии?

— Совершенно верно.

— А затем конверты были опечатаны?

— Да, сэр.

— Когда это было сделано?

— Почти немедленно после того, как кошелек был извлечен из воды.

— Что вы имеете в виду, говоря «почти немедленно»?

— Ну, через очень короткое время.

— Что вы называете «очень коротким временем»?

— Я не могу выразиться точнее. *

— Через час?

— Я бы сказал, мистер Мейсон, почти сразу же. Я не могу определить время с точностью до минуты.

— Конечно не можете, — сказал Мейсон. — Вы предпочли бы сказать об этом в общих чертах. Не правда ли?

— Что вы хотите этим сказать?

— Вы просто не осмеливаетесь связать это с каким-либо определенным периодом времени.

— Это не так! — покраснел шериф. — Мистер Мейсон, не в том дело! В тот вечер у меня было очень много забот, и все, что я могу сказать, — это то, что почти сразу после того, как кошелек был извлечен из воды, я положил его в конверт и опечатал. Естественно, я не следил за этим по секундомеру.

Глостер позволил себе довольно громко усмехнуться и посмотрел, как это приняли члены жюри. Одна-две ответных улыбки убедили его, что он поступает правильно и жюри его одобряет.

— Я обратил внимание, — сказал Мейсон, — что некоторые подписи сделаны карандашом, другие — чернилами, шериф.

— Совершенно верно. Я расписался чернилами. А некоторые — карандашом.

— Все подписи сделаны в одно и то же время?

— Все сделаны в одно и то же время.

— Почти сразу после того, как кошелек был извлечен?

— Почти сразу после того, как кошелек был извлечен.

— Ну, а можете вы мне сказать, как были сделаны эти подписи? — спросил Мейсон.

— Ну как они всегда делаются? Человек подписывает свою фамилию, — с раздражением ответил шериф.