Дело о продаже Петербурга

Пожарные лихо вынесли дверь и ворвались внутрь жилища. Сыщик, ожидавший этого момента этажом выше, предварительно залепив куском жевательной резинки дверной глазок любопытной старушки, проскочил следом. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: здесь что-то в спешке искали, или хозяин также стремительно удирал: часть вещей, вытащенная из шкафов, валялась на широкой кровати, бумаги в беспорядке — на столе и на полу. Когда один из пожарных, увидев в клубах дыма Гущина, поинтересовался, не он ли хозяин, Иван ответил, что он — просто сосед, мимо проходил да увидел выломанную дверь. Затем, бросив взгляд на кухню, убедился, что трупа нет и здесь и заспешил к выходу. При этом сыщик рассудил, что не зря сегодняшний гость агентства столь интересовался деятельностью Нертова — горе-телохранитель явно заигрался с огнем.

* * *

— Я никогда не думала, что это так страшно, — зубы Милы выбивали дробь о край стакана с валерьянкой, щедро накапанную Нертовым гостье, — я никогда не думала…

Как понял юрист из сбивчивого рассказа, после работы Мила вернулась домой. У дверей ее квартиры стоял какой-то мужчина. Думая, что это кто-то из знакомых отца, Мила спокойно подошла к дверям и, уже достав ключи, спросила, кого разыскивает незнакомец. Тот осведомился, не приходится ли девушка родственницей Горину, и, получив утвердительный ответ, сразу же набросился на свою жертву, для начала разорвав ее платье. Все происходило молча и чего в конечном счете добивался нападавший было неясно: если он был обычным насильником, то не мог знать фамилии хозяина квартиры. Если же нападение было связано с исчезновением помощника депутата — зачем же сдирать одежду с его дочери? Но, во всяком случае, девушке удалось вырваться и убежать…

Гостья успокоилась только после того, как Алексей сказал, что никуда ее не отпустит, пока не станет ясна причина нападения, а пока Мила будет жить здесь под надежной охраной. Причем, это обещание прозвучало уже после того, как сильные руки осторожно притянули девушку к груди и Мила, изредка всхлипывая, надежно спряталась здесь ото всех напастей, слушая, как учащается биение сердца мужчины.

Алексей почему-то не сомневался, что сегодняшнее происшествие на Миллионной как-то связано с его делом, точнее даже с ним самим — слишком много странных неприятностей и даже смертей происходило вокруг в последнее время. Нина с Митей, Расков, Александрыч, банановские проблемы, разговоры вокруг да около органайзера, исчезновение Горина — отца Милы… А теперь вот нападение на нее саму. Поэтому, чувствуя свою вину и старательно отгоняя подленькую мысль, что просто хочет остаться вместе с девушкой, Нертов успокаивающе шептал гостье о «надежной охране». Когда шепот вот-вот должен был плавно перейти в страстные поцелуи, неожиданно зазвонил телефон. Словно отвечая ему, в соседней комнате загавкала Мэй. Алексей, осторожно отстранившись от Милы, шепнул ей, мол, посиди немного, и пошел в глубь квартиры — разыскивать невесть где брошенную «трубу».

Звонил новый знакомый — лидер Партии социальной справедливости Виктор Дмитриевич Нежданов. Он не терпящим возражений голосом сообщил, что завтра необходимо встретиться, назвал место и время.

— Ты, если что — позвони. Но учти: «если что» быть не должно. Вопрос крайне важный, — рокотало в трубке. — В общем, привет Маше и до встречи. Пока!

Юрист и сам собирался придумать повод увидеться с Неждановым, так что звонок оказался кстати. Размышляя таким образом, Алексей вдруг услышал крик Милы. Даже скорее не крик, а какой-то сдавленный всхлип:

— Помоги-и!..

Нертов опрометью бросился в комнату, где находилась его гостья.

Милы уже не было на диване — она, поджав под себя ноги, скрючилась в самом углу комнаты на старинном мраморном камине, оставшемся здесь в качестве наследства дореволюционного владельца квартиры. А у камина, приноравливаясь, как бы половчее туда запрыгнуть или хотя бы просто достать ногу гостьи, охотилась Мэй. Вид у нее был явно недружелюбный, даже более чем.

Юристу с трудом удалось успокоить собаку, которая, прежде чем ее выгнали в прихожую, пыталась огрызаться и даже клацнула зубами на Алексея. Но он, памятуя инструкции Арчи, ухитрился схватить животину за шиворот и заднюю лапу. Затем, стараясь увернуться от страшных зубов, со всей силы рванул Мэй вверх и, словно щенка, просто выкинул из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Мила, которую с таким трудом недавно удалось успокоить, снова была на грани истерики. Еще с большим трудом удалось уговорить ее слезть с камина, но на большее у Алексея не хватило сил, поэтому следующие двадцать минут он только слушал судорожные всхлипывания. В конце концов, Нертов пообещал Миле, что запрет недружелюбную собаку на ключ в дальней комнате, и пошел исполнять это обещание.