Дело о сгоревших сердцах

— Ты всё смеёшься, — вздохнула она. — А я не понимаю, почему вокруг неё столько суеты. Я не вижу в ней ни красоты, ни обаяния. Она странная и ведёт себя странно. Все говорят, что она из того же племени, что и Джинхэй, но он внушал мне ужас. И от её взгляда мне не по себе. Она нежно смотрит на мужчин, но на женщин не тратит свои чары. Она смотрит на меня так… холодно, оценивающе… даже не зло, а… словно размышляет, насколько я могу быть опасна для её планов, и что со мной можно сделать.

— Ты просто ревнуешь, дорогая.

— Возможно, — не стала спорить она и задумчиво взглянула на Марка. — Почему меня выдали замуж за моего осла, а не за тебя? Быть может, тогда я была бы счастлива.

— Вряд ли, — покачал головой Марк. — Тебя выдали за богатого и снисходительного человека с положением при дворе, который не запретил тебе служить фрейлиной и часто бывает в отъезде. А я всегда был бедняком, развратником и ревнивцем.

— Но теперь ты богат и превратился в верного и заботливого мужа. Хотя… кто знает, что было бы… Может, ты уже через полгода довёл бы меня до того, что я убила бы или тебя, или себя. Или нас обоих.

— Звучит ужасно.

— Мне нужны деньги, Марк, — неожиданно произнесла она. — Муж говорит, что я расточительна. Просить у Анри я не могу, отец выделяет ему небольшую по меркам двора сумму на расходы, и он вечно занимает у друзей, а потом просит Ортанта, чтоб тот уговорил отца оплатить его долги. Ты знаешь, сколько стоит это платье? И я не могу ходить всё время в одном и том же…

— Ты хочешь, чтоб я взял тебя на содержание?

— Вряд ли это возможно. Но, может, ты дашь мне в долг?

— Я подумаю, — кивнул он. — А пока скажи мне, если ты так бедствуешь, то зачем разбрасываешься драгоценностями?

— Ты о чём? — она с недоумением взглянула на него.

Он молча достал из кармана перстень с рубином и показал ей.

— Моё кольцо! — радостно воскликнула она, протянув к нему руку, но Марк резко поднял его выше и покачал головой.

— Значит, я не ошибся. Оно твоё?

Он заметил, как она побледнела, и в её глазах появился страх.

— Ты не так понял, милый. Это вовсе не колдовство! Так, невинная уловка брошенной женщины. Я попала в сети к этой шарлатанке и она…

— Рассказывай, — кивнул Марк и снова сунул перстень в карман.

— Ну, что тут рассказывать? — погрустнела Аламейра. — Я действительно люблю Анри. И я действительно старше него и к тому же несвободна. Я знаю, что он может бросить меня в любой момент и найти кого-то моложе и красивей или жениться по любви. И я останусь одна со своим ослом. И когда он начал увиваться за этой де Флери, я испугалась. Я была уверена, что эта мерзавка не упустит такую возможность. Что мне оставалось делать? Я стала искать ворожею и мне посоветовали эту Гертруду. Мне пришлось ночью идти к ней в трущобы в сопровождении одной служанки. Я чуть не умерла от страха. Она сказала, что вернёт мне любовь Анри, но ей нужно что-то, что он мне подарил. У меня при себе был только этот перстень, который он привёз из похода. Она что-то чудила со своими картами, брызгала на меня водой, обмахивая каким-то пучком трав, который смачивала в глиняной миске, бормотала какую-то чушь, советуясь с жутким черепом, и велела мне смотреть в хрустальный шар. А потом заявила, что духи приняли моё подношение и Анри вернётся. Я не собиралась отдавать ей перстень, но она сказала, что уже отдала его духам. И я не могла жаловаться на неё или подать в суд, ведь прибегнув к её колдовству, я тоже нарушила закон. Я вернулась домой в отчаянии и проплакала всю ночь.

— Но Анри всё-таки вернулся?

— Нет. Мне пришлось обратиться к другой ворожее. Та взяла только кошель с золотом. Но после этого Анри, наконец, получил отказ этой узкоглазой ведьмы и вернулся ко мне сам.

— Кто посоветовал тебе обратиться к этой Гертруде? — спросил Марк.

— Моя камеристка Манон.

— Откуда она её знает?

— Понятия не имею. Она довольно пронырливая девица.

— Как зовут вторую ворожею?

— Госпожа Барбара. Она недавно прибыла в Сен-Марко, но о ней уже говорят при дворе, правда, тихо и с недомолвками. Я встречалась с ней в доме графини Лафайет.

— Как она выглядит?

— Не знаю. Она тоже была в чёрном, с вуалью на лице. Высокая, судя по голосу, не такая старая, как та.

— Она тоже проводила ритуал при тебе?

— Нет, она только спросила имя и взяла локон его волос.

— Что? — Марк хмуро взглянул на неё. — Ты отдала ей локон Анри?

— Она сказала, что это необходимо.

— Где я могу найти эту гадалку?

— Понятия не имею. Может, знает старая графиня.

— Я спрошу. И заберу на допрос твою камеристку.

— Как хочешь. Я найду себе новую.

— Ладно, — вздохнул Марк, глядя на печальную Аламейру. — Не грусти. Я верну тебе перстень позже, когда закончу с этим делом.

— С каким делом?

— Потом. А пока скажи мне вот что, те повесы, что вечно околачиваются в твоём салоне, Буаселье и де Жаме когда-нибудь интересовались придворными делами и королём?