Дело о шепчущей комнате

– Что за черт? – ругнулся под нос Павел. – Леонид Георгиевич, вы не будете против…

– Ломайте, – оборвал его Волков, поняв, что хочет предложить поручик. – Переживать за дверь я не стану.

Постольский встал напротив двери, примерился, и со всей силы, как учили, ударил ногой в область замка. Вопреки ожиданиям, преграда устояла. Павел вопросительно посмотрел на Волкова.

– Нет, я, конечно, установил хорошие замки, но не настолько, – оправдывающимся голосом сказал хозяин дома.

Постольский приложился еще раз, с тем же успехом. А точнее – с отсутствием оного. Дверь, несмотря на внешнюю хлипкость, стояла, словно каменная стена.

– Посторонитесь, попробуем вместе, плечом, – предложил Раневский. Павел благодарно принял помощь корнета. Они отошли к противоположной стене, сгруппировались – и бросились к двери. Однако та вновь победила – мужчины отлетели от нее, словно два каучуковых мячика.

– Быть такого не может! – пораженно выдохнул Раневский, не спеша подниматься с пола.

– К сожалению, может, – пробормотал Павел. – Испытаний я проводить не хочу, но готов поспорить, что любую другую дверь в этом коридоре мы смогли бы выбить без труда.

– А в чем тогда отличие? – спросил доктор Комаровский.

– В том, что это не совсем дверь. А ведет она совсем не в гостевую комнату.

Постольский обернулся к Леониду Георгиевичу.

– Окна этих комнат выходят на фасад, ведь так?

– Да, – кивнул тот.

– Тогда попросите слуг принести мне верхнюю одежду. Попробую дойти до окна снаружи.

– Вы в своем уме? – воскликнул доктор. – Да вы же и шагу не ступите. Кхе-кхе. Там сплошная белая стена!

– Придется попробовать, – решительно сказал Постольский. – Буду держаться рукой за стену, чтобы не потерять направление.

Открытая входная дверь поколебала его уверенность. Снега нападало столько, что замело крыльцо по пояс. И буря не унималась. Воющий ветер озверело бросал в вестибюль охапки снега, будто найдя брешь в защите, укрывающей дом от непогоды.

– Поручик, если собрались идти – идите, – перекрывая визг метели, прокричал Волков.

Постольскому хватило буквально трех шагов, чтобы понять – его идея успехом не увенчается. Ноги проваливались в не успевший затвердеть снег, ветер больно кусал за не закрытую шарфом полоску лица, а разглядеть что-то дальше своего носа не давала белая пелена. На чистом упрямстве он попробовал продвинуться дальше, но вынужден был повернуть назад.

– Я предупреждал, – расстроенно сказал ему Комаровский, когда Павел перевалился через порог.

– Быть может, у вас дома есть топор? Или еще какие-то инструменты, которыми можно прорубить дверь? – спросил у Волкова корнет.

– Это бесполезно, – покачал головой Постольский. – Мы бились в дверь вместе, и вы не хуже меня понимаете, что дерево так себя не ведет.

– Господа, давайте все же мыслить разумно, – взмолился доктор. – Всему этому может быть вполне рациональное объяснение.

– Например? – мрачно взглянул на него Павел.

– Например, Владимиру Николаевичу стало плохо ночью. Он попытался проветрить комнату, но потерял сознание. Из-за перепада температур внутри и снаружи дверь просто… Не знаю, как сказать, простите… Рассохлась. Надулась. Может, даже примерзла. В общем, застряла и не открывается.

– А как же ключ? – спросил его Волков.

– Вы просто не до конца его вставили, – пожал плечами доктор. – Послушайте, я понимаю, что вы сейчас испытываете. Видел такое, когда служил судовым врачом. Отвратительная погода, запершая нас здесь. Страшные истории, рассказанные на ночь. Утренняя истерика госпожи Макеевой. К тому же от холода мы закрыли все форточки, и надобно бы проверить печи на случай, если барахлят заглушки и на нас действует угарный газ. Понимаете? Кхе-кхе… Обстоятельства сложились так, что мы не вполне трезво размышляем. Но, повторюсь, предложенные мною гипотезы вероятнее, чем мистические силы, утащившие Владимира Николаевича и чудесным образом укрепившие дверь!

– Хотите сказать, что если мы сейчас вернемся к двери, то ключ повернется и она легко откроется? – скептически уточнил Постольский.

– Заметьте, поручик, про «легко» я не говорил, – нашел в себе силы улыбнуться Комаровский. – Но готов проверить. Ни у кого нет возражений?

Спорить никто не стал. Доктор, принявший на себя старшинство, провел компанию обратно в коридор меж гостевых комнат и остановился перед дверью Корсакова.

– Ну что, господа, момент истины? – спросил он, обведя собравшихся мужчин взглядом в поисках поддержки.

– Пробуйте, доктор, – кивнул Постольский.

Комаровский опустился перед дверью на колени. Извлек ключ, внимательно осмотрел его, а затем вставил обратно в замок. Повернул. В повисшей тишине особенно резко раздался щелчок механизма. Доктор торжествующе улыбнулся и толкнул дверь. Та медленно отворилась.

Наверное, каждый из собравшихся ожидал там увидеть какой-то ужас. За остальных Постольский не поручился бы, но его худшие опасения метались от лежащего посреди комнаты замерзшего насмерть Владимира до стен, выкрашенных в алый цвет кровью его исчезнувшего друга.