Дело о Сумерках богов

– Люди Севера, вы откликнулись на мой зов и последовали за мной сюда – на самый край земли. Некоторые из вас оступались, но все же хранили в сердце верность нашим истинным богам. Темные времена настают, и многие правители поднимают крест над своими странами. Для детей Одина становится тесно в их родных землях. Здесь будет наша твердыня. Сюда не сможет добраться ни один чужак. Даже если найдет он дорогу, заклятья Финна, – Рагнар указал рукой на колдуна в мехах, который важно наклонил голову, – эти заклятья отведут глаза христианам и погубят самых глупых и упрямых из них. С благословения Одина мы воспитаем здесь самых сильных и свирепых воинов – из ваших детей. Они будут не просто викингами, их сила сравняется с мощью богов! Сами асы не устыдятся стать плечом к плечу с вашими детьми, когда настанет час Рагнарока. И тогда-то мы сметем в Нифльхейм[23] всех поклонников Христа, Мухаммеда, почитателей еврейского бога и всех прочих предателей! А теперь настало время для того, чтобы принести Одину великую жертву. Мы докажем, что способны не только сотрясать воздух громкими словами. Ведите черных куриц – настал их час.

Люди Свартхёвди ринулись выполнять приказ конунга. Они вывели с драккаров связанных между собой в длинную цепь священников. Воинство вступило в лес и тронулось вглубь острова, возглавляемое Рагнаром. Стонущих, измученных христиан безжалостные свеи подгоняли короткими копьями. Внезапно деревья расступились и перед глазами изумлённого Фрейбьёрна и его людей предстал невероятных размеров ясень – крона его, казалось, достигала самого неба.

– Я никогда не был в столь священных местах! – воскликнул Фрейбьёрн. – Ведь это же древо Одина, о котором столько рассказывают скальды!

– Ты прав, норвежец, – прогудел в ответ Отступник. – Через это древо Один дарует нам силы. И кровь этих ворон поможет ему вырасти еще выше!

Здоровяки поставили священников на колени, а ярл прохаживался мимо шеренги, поигрывая топором.

– Великий Один, отец богов и пращур всех настоящих людей! Прими этот дар от нас – жизни врагов твоих, прислужников Христа. Они пришли незваными на земли, что отдал ты людям своим, и ничего, кроме смерти во славу твою, не заслуживают. Дай же взамен нашим детям силу, которой доселе не видывал ни единый человек. И выступят они в воинстве твоем, когда настанет Рагнарок!

С последними словами Отступника воины ударили мечами. На землю полились потоки крови, щедро питая корни ясеня. Потянули за веревки, вздымая ввысь мучеников. Даже задыхаясь в петлях, те славили Христа и Богородицу. Вскоре они затихли, и лишь порывы ветра раскачивали их тела…

Крепость долгие годы возводили вокруг великого древа воины разных племен по приказу Рагнара. Под неприступными стенами проходили обучение сыновья поклонников Одина. Рабы на лодках строили вторую крепостную стену – в воде, чтобы ни один драккар не нашел затерянный остров.

Сменялись поколения, а колдуны и военные вожди острова не теряли надежды однажды произвести на свет человека, равного силой богу. Ибо никто не вечен, одна лишь истовая вера не погибнет, пока остаются люди, отдающие ей себя без остатка…

Глава вторая

Родин решил не искушать судьбу и сказал Максиму повернуть прочь от ворот и обогнуть островок. Понятно, что здесь их никто не ждал, да и сами путешественники были настолько измотаны долгими странствиями и чередой тяжелых испытаний духа, что ни морально, ни физически не были готовы вломиться в логово врага через парадный вход, подвергая себя и девушек новой опасности. Требовалось найти другой путь к цели, более безопасный и сулящий героям эффект неожиданности.

Пока же пятиметровая каменная стена являлась для них не только преградой, но и укрытием. Нужно было тщательно, без суеты, обдумать следующий шаг, ведь от него зависело буквально все. Родин каким-то необъяснимым чутьем понимал – Полинька и Юленька живы, но он также отдавал себе отчет в том, что они с Максимом находятся на последнем пределе. В душе он был готов прямо сейчас разобрать эту стену по камушкам, лишь бы спасти свою невесту Полю и ее сестру (или свою возлюбленную Юлю и ее

сестру?..), но рассудок подсказывал, что действовать нужно крайне осторожно.

Впрочем, Максим не разделял хладнокровного спокойствия компаньона и метался по палубе, бормоча проклятья в адрес карлика, конунгов и их бестолковых кровожадных богов. Его некогда золотистая, а сейчас какая-то пегая шевелюра топорщилась во все стороны, губы растрескались на соленом ветру, а в глазах трепыхалось безумие, и Родин вдруг подумал, что Савостьянов теперь совсем не похож на того уверенного в себе, веселого и жизнерадостного мичмана, каким он был всего пару дней назад.

«Полагаю, я выгляжу не лучше, – заключил Георгий. – Нервы ни к черту, того и гляди начну грубить своему единственному напарнику и единомышленнику…»

Родин сделал несколько глубоких вдохов, глядя на звезды и как бы советуясь с ними, собрался с духом и решительно направился к Максиму.