Дело о свалке токсичных заклинаний

– Это что ли то самое, о котором мы вчера получили доклад с Лонг-Бич? – спросил Клейн. В ответ на мое «да» он продолжил: – Это как-нибудь связано с тем делом о мини-зингерах?

Я успел напрочь забыть о мини-зингерах и обнаружил, что могу испытывать не только страх и беспокойство, но и смущение.

– Нет, никак не связано. Сол, раз уж ты получил это сообщение, не значит ли, что ты сам займешься этим делом?

– Да, и я тоже, – уклончиво сказал он. – Ты не против, если я сейчас спущусь к тебе обсудить подробности?

– Конечно, приходи. А ты не мог бы по дороге заглянуть в наше кафе и принести две чашки кофе? Деньги я отдам.

Пришел Сол. Мы выпили кофе. И он опять задавал те же вопросы, которыми мучил меня накануне Джонсон, Я тупо повторял те же ответы. Сол строчил в блокнотике. Когда я закончил, он сказал:

– Дэвид, мы сделаем для тебя и для мисс Адлер все. Обещаю. – Я заметил, что он не пообещал вернуть ее живой и невредимой: должно быть, научился не давать невыполнимых обещаний.

Когда он ушел, я позвонил Генри Легиону.

– Сейчас буду, – сказал призрак.

И появился, преодолев всю страну быстрее, чем Сол Клейн – два этажа. Правда, Генри Легиону не пришлось заходить за кофе.

Я рассказал свою историю в третий раз. От многократного повторения мне уже казалось, будто все это случилось не со мной.

– Это – преступление, – сказал призрак из Центральной Разведки. – События развиваются стремительнее, чем предсказывал хрустальный шар. Полагаю, катализатором явились ваши исследования вокруг Девонширской свалки.

– Но мы ж там ничего не нашли, кроме горстки звездной пыли. – Я почему-то чувствовал себя, как ребенок, которого отшлепали за то, что он подглядывал в окошко родительской спальни.

– Это известно вам, – заметил призрак. – Но я сомневаюсь, что это известно и преступникам.

И исчез. Ненавижу эту привычку! Всегда он оставляет последнее слово за собой.

Потом я позвонил легату Кавагучи. Я боялся, что он все еще в отъезде, но нет. Я его застал.

– А, вы по поводу похищения очаровательной мисс Адлер, с которой я познакомился на пожаре в монастыре святого Фомы? – спросил легат. Значит, лонг-бичская полиция с ним уже переговорила.

– Именно, – угрюмо сказал я. – Свалка, пожар… Не вижу иной причины для похищения Джуди. Особенно если учесть, что эти гады уже пытались меня убить.

– А я вижу, – ответил Кавагучи. Не успел я сорваться на крик, как он мирно продолжил: – Однако признаю, что ваши предположения наиболее правдоподобны, Вы, наверное, уже догадались, что я обсудил этот вопрос с ребятами из Лонг-Бич. Но показания из первых рук – совсем другое дело. Был бы вам весьма признателен.

И я дал ему показания. «Еще один повтор», – подумал я. Еще одно бегство от реальности в пустословие. Это, видимо, своего рода антимагия. Магия использует слово, чтобы сотворить то, что возникло в воображении, Я же использовал слово, чтобы превратить свой кошмар в воспоминание, с которым куда легче справиться.

– Вы узнали у судмагэксперта, какой вид сонного заклинания обнаружен в квартире вашей невесты? – спросил Кавагучи.

– Ох, нет, – спохватился я. – Тот человек в штатском, Джонсон, отвез меня в участок, чтобы я мог дать показания под присягой, а судмагэксперта я больше не видел.

– Ну ладно, я сам это выясню. – Голос Кавагучи прозвучал как-то отстраненно, словно он одновременно что-то писал.

– Собственно говоря, легат, я позвонил вам узнать, нет ли чего-нибудь нового насчет похитителей Джуди. – Тот, кто это сделал, несомненно, подстроил и падение земляного духа на мой ковер, но мне это уже было безразлично.

– Нового? Нет, ничего, – ответил он. – Разве что новые проблемы: на заводе «Локи» в Бербанке произошел акт вандализма. Хулиганы взломали печать Гермеса.

– Но это невозможно. – Теперь я говорил медленно, потому что одновременно делал пометку в блокноте не забыть позвонить Мэтту Арнольду.

– Многое из невозможного становится возможным, – заметил Кавагучи. – Например, добровиртуальная реальность.

– Ага! – воскликнул я. – Спасибо! Совсем забыл, а вы мне напомнили. Как этот Pharomachrus mocino называется по-человечески?

Невероятно, но Кавагучи хихикнул. А я и не знал, что он умеет смеяться.

– Простите, инспектор, мне не надо было зачитывать вашей секретарше доклад прямо из лаборатории. Обычно эту птицу называют кецаль.

– Кецаль?! – Это слово потрясло меня не хуже, чем недавнее землетрясение. – Вы уверены?

– Это подтвердил орнитолог и специалист по орнитомантии ацтеков, – ответил Кавагучи.

– Значит, уверены, – сдался я. – Но это же безумие. Мы с Михаэлем Манштейном… ну, с нашим главным магом обошли вчера всю Девонширскую свалку и не заметили никакой ацтекской магии. Он даже Уицилопочтли искал с помощью суррогата содранной человеческой кожи.

– Я сказал вам, что знаю, – ответил Кавагучи. – Остается вариант, что перо как-то изменилось при переходе из добровиртуальной реальности в наш мир. Я уже говорил, на суде его все равно не примут в качестве доказательства. Есть и другой вариант: перо было действительно взято у кецаля и подброшено Эразму, чтобы навести нас на ложный след.