Дело о влюбленной тетушке

— Хорошо, изложите так, как вы считаете правильным, — согласился Краудер.

— Я разговаривал с врачом, который выписал рецепт, и он сообщил, что именно им было прописано лекарство. Я проверил…

— Продолжайте, шериф, что вы проверили?

— Проверил содержимое коробки, точнее, сверил, так ли это в действительности.

— А вы не потрудились справиться в аптеке, куда был предъявлен рецепт, не назвали им номера заказа, и не получили их версии содержимого этой коробки?

— Нет, я не посчитал это необходимым.

— Известно ли вам вообще, что свидетельство с чужих слов не принимается Судом?

— Да.

— Вы не отдавали себе отчета в том, что это как раз свидетельство с чужих слов?

— Но у нас не было иной возможности получить доказательства. Не могли же мы вызвать из Бостона этих людей, чтобы они подтвердили только то, что и так известно?

— А как вы узнали, что ампула именно из этой упаковки?

— Потому что она такого же цвета, размера и формы, как и все остальные ампулы в упаковке.

— Есть в этой ампуле что-то такое, что отличает ее от ампул с другими препаратом?

— Цвет.

— Зеленый?

— Да.

— Сказал ли вам доктор, что сомниферал непременно приготовляется в ампулах зеленого цвета?

— Нет.

— А кто сказал?

Шериф замялся.

— Аптекарь в Эль-Сентро.

— Он здесь и может подтвердить свои показания?

— Нет, его не приглашали…

— С разрешения Высокого Суда, — сказал Краудер, повысив голос, — я прошу аннулировать все так называемые доказательства обвинения в отношении природы и содержания ампулы с прописанным препаратом, на том основании, что они базируются не на бесспорных фактах, а на чужих словах и умозаключениях.

— Ох, Ваша Честь, начинается! — вскочил на ноги Маршалл. — Мы не продвинемся с такой массой ничтожных второстепенных возражений, придуманных моим молодым высокоэрудированным коллегой… После того, как он подольше попрактикуется, то поймет, что подобными несущественными придирками только затрудняется судопроизводство.

— Мы не усматриваем отступлений, — спокойно возразил Краудер, — а пока лишь способствуем уточнению и выяснению правды. Наши требования совершенно законны. Никто не знает, что содержится в ампуле. Обвинение говорит, что это — сомниферал, потому что считает само собой разумеющимся, что ампула взята из упаковки, в которой хранился этот наркотик.

— Ваше обращение в Суд удовлетворяется, — объявил судья Мейнли. — Мы не принимаем доказательств обвинения относительно препарата в ампулах.

— Но, Ваша Честь! — закричал окружной прокурор, — в этом же суть дела! Мы намерены доказать, что покойнику был дан наркотик вместе с виски. Ведь бутылка с виски содержала в себе сомниферал… и мы хотим доказать, что у обвиняемой имелся в наличии этот наркотик.

— Доказывайте это на основании несомненных фактов, тогда у Суда не будет возражений, — возразил Краудер. Но защита никогда не согласится, чтобы дело против обвиняемой было построено на показаниях с чужих слов и предположений и вымыслов обвинения.

— Суд уже вынес решение по данному вопросу! — холодно произнес судья Мейнли.

— Но, Ваша Честь, это лишь предварительное слушание! — попробовал подойти с другой стороны Болдуин Маршалл.

— К которому применимы те же правила, что и в Суде Присяжных! — напомнил Краудер.

— Полагаю, что это правильно, — подтвердил судья Мейнли и добавил: — Может быть, позднее вам удастся собрать недостающие доказательства.

— Но для этого придется вызвать моих свидетелей из Бостона! — возразил Маршалл.

— Защита будет только рада отсрочке, с тем чтобы свидетелей могли сюда доставить, — сообщил Краудер, — мы бы и сами очень хотели спросить этого врача, каким образом он смог узнать, что находится в упаковке, разговаривая по телефону. Я полагаю, доктор только выписал рецепт, но к получению лекарств не имел никакого отношения. Так что один лишь фармацевт может сказать точно, что находится в этих ампулах.

— Ну что ж, мы заставим прилететь сюда и фармацевта, если вам того хочется! — заявил Маршалл.

Дункан Краудер улыбнулся.

— Единственное, что я хочу, это чтобы обвинение представило свои улики, а не опиралось на слухи и домыслы.

— Суд уже вынес свое решение, — сурово произнес судья Мейнли. — Вы бы лучше вызвали своего следующего свидетеля, а потом попытались бы исправить свои промахи, господин окружной прокурор.

— Хорошо, Ваша Честь, — сказал Маршалл, плохо справляясь с раздражением, вызванным еще и тем, что репортеры быстро заполняли страницы своих блокнотов. — Я вызываю Хартвелла Элвина, шефа полиции Калексико.

Элвин, высокий, высохший как мумия мужчина с ничего не выражающими глазами и белесыми ресницами выступил вперед, скороговоркой произнес снова присяги и занял место для дачи свидетельских показаний. По манерам свидетеля было видно, что все происходящее его не интересует.

— Ваше имя Хартвелл Элвин, и вы занимаете пост шефа полиции Калексико округа Империал в Калифорнии? — спросил окружной прокурор.

— Совершенно верно, — ответил Элвин.

— Обращаю ваше внимание на утро десятого числа текущего месяца. Случилось ли вам поехать в мотель «Палм Корт» в Калексико рано утром?

— Да.