Дело об обнаженной натуре и цветочном горшке

– А вы, оказывается, язва, мисс Лирьен! – даже с каким-то восхищением воскликнул мой собеседник. – Но дело вовсе не в том, что нужно мне, а в том, что нужно вам.

– И что же нужно мне, по вашему мнению?

– То же самое, что и всем девушкам, – пожал плечами мистер Шарден. – Удачно выйти замуж, я полагаю.

Какое разочарование! Первый интересный мужчина, появившийся на горизонте, и так банально рассуждает! Выходит, не так уж он и хорош, как мне показалось сначала.

– По-вашему, все девушки только и мечтают об удачном замужестве? – нахмурилась я. – Других желаний вы за нами не признаете?

Мистер Шарден окинул меня долгим изучающим взглядом.

– И какие же желания бродят конкретно в вашей голове?

– Разные… – я махнула рукой, чуть не сбив при этом с куста розу и зацепившись рукавом за шип, – и весьма далекие от замужества, – закончила я, аккуратно освобождая рукав.

– А именно? – продолжал допытываться настырный джентльмен.

Я неопределенно пожала плечами, вдыхая аромат потревоженных роз, и ничего не ответила. Буду я еще первому встречному о своих желаниях рассказывать! Я ими даже с Джейн не делилась.

– К чему такая скрытность, мисс? – мистер Шарден аккуратно снял жука, перекочевавшего с розового куста на мое плечо, остановился и взял мою руку. – Расскажите немного о себе. Мне же нужно получше узнать девушку, с которой я, возможно, решу соединить свою судьбу.

Я насмешливо посмотрела на него и отняла свою руку.

– Возможно решите, а возможно и нет. Вы что же, собираетесь всех воспитанниц на выданье опрашивать?

– Почему нет? Должен же я определить, какая из девушек подойдет именно мне.

– Дешевле было бы посмотреть анкеты в Книге невест, а потом уже познакомиться с парой-тройкой наиболее подходящих кандидатур, – тоном мисс Поппет, отчитывающей провинившуюся ученицу, заметила я.

– С анкетами я ознакомился, мисс Лирьен, благодарю за совет, – улыбнулся мистер Шарден. – Но ни одна, даже самая содержательная анкета, не заменит живого общения. Вот вы, например… – мистер Шарден, нахмурившись, замолчал.

– И что же я? – кисло поинтересовалась я без особого интереса.

– Анкета не передает и сотой доли вашего нежелания выходить замуж и следовать традиционным для женщины путем, – продолжая хмуриться, удовлетворил мое вялое любопытство мистер Шарден. – Что вы вообще делаете в этом пансионе?

– О! Мистер Шарден! Если бы это зависело от меня, ноги бы моей здесь не было! – не сдержавшись, с предельной откровенностью воскликнула я и тут же пожалела о своей порывистости – с таким живым интересом воспринял это откровение мистер Шарден.

– Вот как! Разве вас определили в пансион без вашего согласия?

– Мне было шесть лет, у меня погибли родители, а тетке не терпелось избавиться от меня, – сухо оттарабанила я, желая поскорее сменить неприятную тему. – Ей и дела не было до моих желаний. Все воспитанницы Эшвудского пансиона – сироты и отданы сюда равнодушными родственниками и опекунами, дабы пансион воспитал из них достойных леди и помог с замужеством. А родственников избавил от забот о ненужных детях и снял ответственность за их судьбу. О каком согласии вы говорите?

– Простите, Бога ради, мисс Лирьен! Сожалею о своей невольной бестактности. Признаться, я раньше не задумывался о том, каким образом Эшвудский пансион находит девочек, родители которых… или опекуны… соглашаются отдать их в пансион на таких условиях… передать пансиону право решать их судьбу… выдавать замуж… Сироты! Ну конечно! – глаза его возбужденно заблестели, словно он сделал для себя какое-то важное открытие. И хоть он и извинился передо мной, виноватым или сожалеющим отнюдь не выглядел, что подтвердили его следующие слова.

– Простите за праздное любопытство, мисс Лирьен. И за то, что, возможно, лезу не в свое дело… Скажите, опекуны отдают в пансион девочек на безвозмездной основе? Или получают за них некое… м-м.… денежное вознаграждение?

Я открыла было рот, чтобы возмутиться – действительно ведь не в свое дело лезет, да и не положено у нас с потенциальными женихами на такие темы разговоры вести! – но вместо этого совершенно неожиданно для себя выдала всю правду. И что на меня нашло?! Не иначе как подспудно тлевшая обида на отдавшую меня в пансион тетку и недовольство царившими здесь порядками вдруг прорвались жарким пламенем перед новым лицом, не имевшим к пансиону никакого отношения.

Боже, о чем я говорю на своем первом свидании!

– Опекуны внакладе не остаются! Мало того, что таким образом избавляются от ненужных им детей, так еще и получают за это кругленькую сумму! Эдакая узаконенная продажа… Опекунство над детьми переходит к пансиону в лице директрисы, миссис Дюшон. Пансион берет на себя ответственность за наше воспитание, содержание и обучение, а по его окончании заботится о том, чтобы выпускницы обрели достойных супругов, которые, в свою очередь, положат на счет пансиона некую сумму за столь прекрасно образованных супруг, обладающих всеми качествами и умениями, коими должны владеть настоящие леди и идеальные жены.