Дело об отсроченном убийстве. Дело о женщине за забором. Алый поцелуй

— Я попрошу свидетеля, — сказал судья Фиск, — воздержаться от самовольных высказываний, а просто отвечать на вопросы. В конце концов, лейтенант, вы полицейский, вы много раз давали свидетельские показания, поэтому знакомы с правилами поведения в суде, и вы хорошо представляете последствия того, что делаете. Я считаю, что слушание дела будет более эффективным, если вы будете придерживаться правил.

— Прошу прощения, ваша честь, — смутился Трэгг.

— Продолжайте, — попросил судья Фиск.

— Итак, — сказал Мейсон, — когда вы стали ощупывать края бассейна в поисках улик, которые объяснили бы вам, почему рукава рубашки покойного мокрые, вы сами замочили рукава рубашки?

— Нет, сэр, — ответил Трэгг. — Возможно, потому, что я не спешил.

— Как вы добились этого?

— Я закатал рукава.

— Оба рукава?

— Да… Нет. Я ошибся, мистер Мейсон. Прошу прощения. Я закатал правый рукав выше локтя.

— Вы не закатали левый рукав?

— Нет.

— Вы не намочили его?

— Нет. Я искал только правой рукой.

— Спасибо, — сказал Мейсон. — На данный момент у меня больше нет вопросов.

— Пригласите Оливера Айвена для дачи свидетельских показаний, — потребовал Омсби.

Айвен был мужчиной средних лет, плотного телосложения, солидным, бесстрастным и достаточно самоуверенным.

— Чем вы занимаетесь? — обратился к нему Омсби.

— Я владелец магазина скобяных товаров.

— Ваш магазин работал пятнадцатого марта этого года?

— Да.

— Где он находится?

— У кинотеатра на улице Дюпон.

— Вы видели обвиняемых раньше?

— Да.

— Когда вы увидели обвиняемых впервые?

— Насколько помню, это было пятнадцатого марта.

— Когда именно?

— Между двенадцатью и двенадцатью тридцатью.

— Вы разговаривали с ними?

— Да.

— Вы заключили какую-нибудь сделку с ними? Какую именно?

— Они хотели купить нож.

— Они были вместе?

— Да.

— Вы продали им нож?

— Да.

— Вы сможете узнать нож, если увидите его?

— Да.

— Вот образец «Ж». Это тот самый нож?

— Я продал им именно этот нож. На лезвии стоит цена, то есть продажная цена, и моя личная отметка о стоимости. Я обозначил цену буквами, а продажная цена написана на лезвии карандашом.

— Вы не слышали, обсуждали ли обвиняемые между собой, какой именно нож они хотят купить?

— Да. Они разговаривали вполголоса, но я прекрасно слышал их разговор. Им был нужен «такой же нож».

— Они сказали именно слова «такой же»?

— Да, «такой же нож».

— Вы не заметили ничего странного в их поведении?

— Женщина, миссис Карсон, дрожала так, что с трудом могла держать нож в руках. Мужчина тоже казался взволнованным, но он пытался успокоить ее.

— Вы не заметили, что они любят друг друга? Что вы можете сказать об их взаимоотношениях?

— Мужчина слегка обнял ее, похлопал по плечу и посоветовал успокоиться.

— Кого вы назвали мужчиной?

— Мужчиной я назвал обвиняемого, Моли Идена.

— Вы уверены, что это тот нож, который вы продали им?

— Уверен.

— Проводите перекрестный допрос, — предложил Омсби.

— У вас большой магазин скобяных изделий? — спросил вежливо, но несколько небрежно Мейсон.

— У меня широкий ассортимент товаров.

— Вы помните, где вы купили именно этот нож?

— Я купил эти ножи оптом четвертого февраля у компании, торгующей высококачественными металлоизделиями.

— Вы купили их оптом? — спросил удивленно Мейсон.

— Да.

— Вы отметили стоимость и продажную цену на лезвии только одного ножа?

— Я не говорил этого, — резко ответил Айвен. — Я лишь сказал, что сделал отметку на этом ноже.

— А на остальных?

— Тоже.

— На всей партии?

— Да.

— Вы пустили их в продажу?

— Да.

— Тогда, — сказал Мейсон, — значит, этот нож могли купить у вас в любой день между четвертым февраля и пятнадцатым марта.

— Я помню, что продавал им нож, — настаивал Айвен.

— Но именно этот нож могли купить в любое другое время между четвертым февраля и пятнадцатым марта включительно.

— Да. Возможно.

— Его мог купить кто угодно.

— Правильно.

— Тогда покойный Лоринг Карсон мог также купить этот нож у вас и повесить его на кухне в доме Моли Идена?

Свидетель неловко изменил положение:

— Я помню разговор этой пары и эту сделку.

— Вы помните, что продали им нож, — вежливо уточнил адвокат. — Вы признаете, что это нож из оптовой партии товара. Вы в этом совершенно уверены?

— Да.

— Вы помните, что продали обвиняемым нож, — продолжал Мейсон. — Теперь я спрашиваю, можете ли вы подтвердить под присягой, что не продавали именно этот нож Лорингу Карсону в вышеуказанный отрезок времени?

— Нет. Думаю, что нет, — ответил свидетель.

— У меня все, — сказал очень вежливо Мейсон. — Спасибо за вашу похвальную искренность. Больше вопросов нет.

— У меня есть вопрос к свидетелю, — сказал Омсби. — Вы действительно продали пятнадцатого марта этого года обвиняемым нож, который совершенно похож на нож, который я показываю вам сейчас, и имеющий те же цифры на лезвии? Так или не так?

— Возражаю, — сказал Мейсон, — так как представитель обвинения допрашивает своего свидетеля и так как вопрос наводит на определенные размышления.

— Я просто обобщаю свидетельские показания, — возразил Омсби.

— Если представитель обвинения хочет обобщить показания свидетеля, то он должен сделать это после того, как передаст дело присяжным заседателям, — сказал Мейсон.