Дело Рихарда Зорге

В случае если выдвигались серьезные обвинения, следствие, предшествующее суду, проходило три последовательные стадии: следствие в полиции, следствие, проводимое прокурором, и следствие, проводимое предварительным судом. Как правило, первая стадия проходила в полицейском участке, вторая — в тюрьме предварительного заключения (или в следственной тюрьме), а вот третья — в окружном суде. И если первая и вторая стадии расследования могли частично пересекаться, то следствие предварительного суда не могло начаться до тех пор, пока прокурор не закончит свое расследование.

Ключевой фигурой всего процесса следствия от ареста до вынесения окончательного приговора был прокурор. Предполагалость, что уже следствие в полиции проходило под его руководством и именно он решал, доводить или нет дело до предварительного суда. Ибо последний, как правило, в большей степени занимался повторением проведенных ранее допросов. Подобно прокурору, предварительный суд расследовал не только факты, относящиеся к данному делу, но также — как писал один знаток — и «те субъективные и психологические составляющие преступления, которые часто могут быть точно доказаны лишь заявлением самого обвиняемого о них». Однако предварительный суд, допрашивая обвиняемого, исходит из заключения, представленного прокурором, и в ходе суда прокурор сидит выше обвиняемого и его адвоката, что фактически ставит его на одинаковый уровень с председателем суда.

По своему статусу прокурор и в самом деле был едва ли ниже судьи. Они получали почти одинаковую зарплату, однако именно у прокурора было больше шансов продвинуться по службе, количество высокооплачиваемых должностей на обеих ветвях юридической профессии было почти одинаковым, однако судей было намного больше, чем прокуроров.

Что касается защитников, их в целом считали людьми подчиненными по отношению к судьям или прокурорам. В уголовном деле защитник не имел никаких фактических прав в ходе всего долгого процесса следствия, и его функции были значительно урезаны. Редко, когда он пробовал «прощупать»» дело, не идя дальше того, чтобы узнавать факты у своего подзащитного. Он также расспрашивал родственников и друзей обвиняемого, пытаясь получить данные, которые можно было бы представить в суде в качестве смягчающего обстоятельства. Почти во всех случаях целью защитника было добиться вынесения его клиенту более мягкого приговора или, самое лучшее, приговора с отсрочкой исполнения.

Прокурором, непосредственно отвечавшим за следствие по делу Зорге, был назначен Йосикава Мицусада из Идеологического департамента Управления прокуратуры токийского окружного суда[113]. Прокурору Йосикаве было тридцать четыре года — он был на двенадцать лет моложе Зорге. Для японца он был довольно развит физически: широкий в кости, чуть выше среднего роста. Его продолговатое лицо с твердо сжатым ртом и резко очер-ценными скулами говорило о характере решительном и независимом.

Йосикава чрезвычайно хорошо разбирался в вопросах текущей политики и экономики, включая марксизм. Ходили слухи, что он и сам был марксистом, еще будучи студентом Токийского императорского университета, вскоре после окончания которого он написал исчерпывающее исследование Рисового бунта 1918 года.

Переводчиком был назначен профессор Икома, преподаватель немецкого языка в Токийской школе иностранных языков, и оставался им на протяжении всего процесса по делу Зорге. Описывая Йосикаву того времени, Икома пишет о его моложавой внешности, однако добавляет: «Он уже успел приобрести многие из характерных черт прокурора идеологического департамента и на допросах с большим мастерством чередовал жесткие и мягкие подходы в отношении к подследственному. Похоже, что и сам Зорге до некоторой степени восхищался им».

Как мы видели, в полицейском участке Ториизака Зорге продержали совсем недолго. Первая стадия расследования — допросы в полиции — началась в следственной тюрьме, которая была частью тюрьмы Сугамо, расположенной в северном пригороде Токио.

В течение первых нескольких дней Особой высшей полиции под руководством Йосикавы и других прокуроров не удалось вытянуть из Зорге никаких признаний того, что он работал на Советский Союз или Коминтерн, ибо Зорге с самого начала подтвердил, что занимался сбором секретной информации, однако настаивал, что работал на германского посла, а не на русских, и потому снова и снова требовал свидания с генералом Оттом.