Дело с двойным дном (пер. В.Селиванова)

– А с соседским мальчонкой я тоже пообщался. Не такой уж мальчонка, лет пятнадцать. И неглупый парень. Ну, с ним я говорил по-другому, он понял, что увиливать нельзя, все рассказал, а запомнил немало. Действительно, видел, как Райчик отправился к озерку, а потом прибежала пани Владя, которую там хорошо знают, и уж так она разорялась, что нет Ярослава! Это ему хорошо запомнилось. И представляешь, тогда никто из следственной группы с ним не поговорил! Конечно, это еще не доказательство, но очень весомая улика, правда раздобытая с опозданием. Хоть одно утешает: одним нераскрытым делом меньше. Выходит, не напрасно я страдал… А если поймаем Доминика, поставим последнюю точку и в том деле, и в теперешнем.

– Из этого я делаю вывод, что ты очень веришь в Доминика?

– Все факты говорят об этом. Однако и других возможностей я не исключаю. Слишком уж много женского пола замешано в деле, чтобы совсем от них отмахнуться.

Януш целиком и полностью поддержал Тирана:

– И я о том же думаю. И знаешь, все больше убеждаюсь: это дело с двойным дном. К основной линии преступления явно примешивается побочная, я бы расширил круг поисков. Мою Иоанну можешь оставить в покое, уж я-то знаю, когда она говорит всю правду, а когда что-то скрывает. В данном случае, думаю, скоро и всю скажет. А вот что касается Каси… Обязательно надо найти ее парня. Пока еще точно не знаю зачем, но чувствую – он тут замешан.

– Мне тоже хотелось бы с ним познакомиться, – согласился Тиран. – Но вот людей у нас мало, Болек из сил выбивается.

– За Касей стоит понаблюдать особо, придется уж выделить тебе специального человека. А если так туго с персоналом, пусть хоть время от времени к девушке наведываются, должен же когда-то к ней ее парень прийти…

– Слушай! – перебил друга Тиран. – Прекрасная идея! Вернем ей теткину квартиру. А это такой хлев, что не всякая свинья выживет. С ремонтом и уборкой там работы невпроворот, я буду не я, если парень не захочет ей помочь. А если не захочет, значит, не так уж они любят друг друга и незачем нам на него охотиться, с таким она не станет делиться сокровенным, сам понимаешь…

На этом закончилась беседа Тирана с Янушем, потому что я вернулась с бегов. Как всегда жутко голодная после посещения ипподрома, дома обнаружила лишь макароны, немного масла, одно яйцо и соль. Конечно, при желании и из этих продуктов можно приготовить еду, но как-то не вдохновляло, и я влетела к Янушу. Очень обрадовалась, увидев у него Тирана, ибо мне давно хотелось знать, как выглядит эта засушенная полицейская мумия в нормальной, не официальной обстановке. К сожалению, не удалось узнать, ибо при виде меня Тиран тут же сбежал.

Возможно, он полагал, что общение с подозреваемой в частном порядке нанесет вред расследованию…

* * *

Я распахнула настежь все окна. Ничего, что на дворе осень, что квартира наполняется холодным воздухом, надо, чтобы как следует проветрилась.

Непросто было открыть окна, пришлось вытаскивать плоскогубцами гвозди, которыми они были забиты, ведь тетка никогда их не раскрывала. Зато, наверное, именно благодаря этому очень хорошо сохранились петли. А пока пускай день и ночь стоят нараспашку, может, улетучится вонь. Времени у меня достаточно, пани Яжембская возвращается только через три месяца.

Натянув толстый свитер, я присела к столу и задумалась. Ничего не делала. Вспоминала. Ни о чем не жалела, ни о чем не печалилась. Какая печаль?

Напротив, меня переполняло чувство облегчения.

И я уже решила: схожу на могилу Райчика, возложу цветы. Когда у него уже будет могила…

Еще неделю назад надо мной висел кошмар, ведь через три месяца мне предстояло вернуться сюда.

Вернуться в тюрьму. Разумеется, я думала над тем, чтобы поселиться отдельно от тетки, чтобы просто сбежать, чтобы уехать далеко-далеко, за границу, лучше всего в Австралию. Сначала это были просто беспочвенные мечты, потом я стала серьезнее думать о возможности выезда за границу. В конце концов, сейчас с этим проще, у меня есть специальность, английский я знаю, а к жизненным трудностям мне не привыкать. Удерживал меня Бартек и еще что-то, возможно, какая-то идиотская порядочность или страх перед законом. В конце концов, она меня вырастила, была все эти годы моей опекуншей, а по закону дети обязаны заботиться о престарелых родителях. И об опекунах, наверное, тоже. А кроме меня, о ней некому было заботиться. При одной мысли об этом волосы вставали дыбом и делалось нехорошо.

Я пыталась не думать об этом и не могла. Мысль о необходимости опеки над престарелой теткой сама врывалась в меня, как тайфун, как смерч, заполняя все внутри так, что я не могла дышать. Забота о престарелой тетке… Боже, смилуйся надо мной!

Всю жизнь тетка вызывала во мне панический страх, я боялась к ней прикоснуться. И боялась, и брезговала. А она стала притворяться, что слабеет.