Дело треножников

Мне показалось, что мисс Хадсон слегка опешила — во всяком случае, если она и ожидала какой реакции на свое провокационное заявление, то отнюдь не такой. Воспользовавшись её замешательством, Холмс тут же перехватил инициативу.

— Готовы ли те расчёты, о которых я вас вчера просил, мисс Хадсон?

— Да, мистер Холмс.

— И вы скормили Дороти все — абсолютно все — данные, о которых я просил?

Мисс Хадсон зарделась было, но ответила утвердительно.

— И каков вердикт нашего механистического эксперта? — Холмс изобразил живейший интерес.

Мисс Хадсон протянула ему рулон перфоленты. Холмс порывисто схватил ленту и спустя полминуты уже был опутан её витками настолько, что стал похож на центральную фигуру скульптурной композиции работы Агесандра Родосского.

— Ага! — вскричал он, наконец. — Вот, посмотрите, Ватсон!

Дыры в перфоленте складывались в слова, понятные для человека сведущего.

«Провокация со стороны криминализированной группы промышленников и финансистов».

«Новая мировая война».

«Угроза инопланетного вторжения».

И всё.

Я с недоумением посмотрел на моего гениального друга.

— Не понимаю, чему вы радуетесь, Холмс. Дороти выдала совершенно пессимистическую экстраполяцию данных. Прогноз весьма неутешителен.

— Помните, я обещал вам доказать превосходство человеческого интеллекта над машинной логикой? — ответил Холмс. — Вот оно! Машина склонна к обобщению, пусть прогноз её в целом и правилен! Но дьявол, дьявол-то в деталях, Ватсон, дружище! Детали же я предоставил вам задолго до того, как события, свидетелями и участниками которых мы стали в последние сутки, начали оказывать своё влияние на мировую историю! Откройте же последние конверты, ну же, скорее!

Я вскрыл конверты с цифрами 6 и 7. «Война», гласила надпись из конверта под номером шесть. «Вторжение с Марса», было написано в последнем конверте.

Удивляться у меня уже не было сил.

— Браво, Холмс, — вяло отозвался я. — Но я так и не понимаю вашей одержимости нашим покойным недругом. На чём основана ваша уверенность в том, что за всей этой путаной интригой стоит именно он?

— Помните ту заметку о ритуальном убийстве в Ричмонде, столь ужаснувшую нашу очаровательную мисс Хадсон? — спросил Холмс. — Видите, она и сейчас снова изменилась в лице. Кем приходился вам покойный, Ирен? Ответьте сами, пусть доктор услышит это от вас. Я знаю и так.

Мисс Хадсон молчала, закусив губу. Потом, решившись, извлекла из-за лифа строгого платья медальон и с щелчком раскрыла его.

Со старой дагерротипии на меня взглянули два лица, мужское и женское. Мужчину я видел впервые в жизни. Женское лицо рождало какие-то ассоциации, но я никак не мог ухватить сути.

— Ватсон, я помогу вашему усталому мозгу, — смилостивился наконец Холмс. — Женщина на фото — мать юной мисс Хадсон и дочь нашей почтенной домашней хозяйки с Бейкер-стрит.

— Действительно! — вскричал я, хлопнув себя по лбу — к счастью, левой ладонью. — И как я мог не заметить сходства?!

— Бывает, доктор, и с годами всё чаще. Даже я уже не тот, что прежде. Мне тоже понадобилось больше времени, чтобы во всём разобраться. Пришлось навести кое-какие справки, но теперь всё становится понятным. Мужчина на даггерографии…

— Мой отец, — чуть слышно сказала мисс Хадсон. Собравшись с духом, она продолжала:- Он пропал до моего рождения. Брак между моими родителями заключён не был, и мать ничего не получила по наследству. Считалось, что он просто нас бросил и сбежал. Годы спустя суд признал его мёртвым, но все вокруг всё равно были уверены, что он просто бросил нас… Только моя мама так до конца жизни и не поверила в это. Она знала, что он не мог просто сбежать, они ведь любили друг друга… Мама не верила, что отец мог бросить нас! Она считала, что с ним случилось нечто ужасное — и оказалась совершенно права! Пусть и прошло столько лет, прежде чем обнаружились доказательства её правоты.

— Страшные доказательства, — заметил Холмс. — И потом… Вы помните, Ватсон, чем, по словам его знакомых, занимался этот несчастный?

— Изучал природу пространственно-временного континуума, если я верно запомнил?

— Отчасти, — кивнул Холмс. — Он путешествовал по Времени.

— Это решительно невозможно! — возмутился я. — Это… это антинаучно, в конце концов!

— Он так не считал. Безумство храбрых… Не прольёте ли свет на обстоятельства его исчезновения, мисс Хадсон? Наверняка ваша покойная ныне матушка немало рассказывала вам об этом, учитывая то, какие чувства она испытывала к отцу своего ребёнка?

Мисс Хадсон кивнула.