Дело в шляпе (СИ)

— Мне его даже жалко, — призналась Бонни, когда они собирали вещи, чтобы отправляться в дальнейший путь. — Зачем его так оклеветали? Он же хороший. Мудрый. Лердусу помог, теперь нам помогает.

— Что мудрый, это я согласен, — ответил ей тогда Аквист. — А вот что хороший… Сколько народу погибло в этих тоннелях по его вине, сама подумай. Не всё так просто, Бонни.

— Погибли, потому что лезли туда, куда их не звали, — резонно заметил Фадан. — Остроухий делает то, что должен. Защищает тоннели от чужаков. Это его обязанность. И если чужак не понимает трех предупреждений, и продолжает лезть… в общем, приятного мало, но Остроухий тут ни при чем. Сами виноваты.

— Ну, не знаю, — протянула Бонни. — Хотя ты прав, наверное. Он же действительно сначала пугает, чтобы ушли.

— Вот именно, — подтвердил Фадан. — И хватит об этом.

Перед отъездом Остроухий увел Фадана куда-то, в неприметный уголок, и долго говорил с ним — о чем, команда так и не узнала. Вернувшийся Фадан был задумчив и, кажется, немного мрачен, по крайней мере, настроение у него, кажется, слегка испортилось.

— Значит, так. Выезжаете вон в тот тоннель, потом прямо, никуда не сворачивая, десять километров. Дальше дорога пойдет под уклон, вниз, — объяснял Остроухий Бакли. — Пугаться этого не стоит. Где-то в середине спуска будет поворот направо, вам туда и надо. Та ветка тоже сперва идет вниз, но очень скоро выровняется, а потом пойдет вверх. Дальше — по той схеме, которую я отдал шарлам. Ты просто скажи, что тебе требуется, и они подскажут дорогу.

— Ясно. Хорошо, — покивал Бакли. — Слушай, Злыдень, а ты сам-то с нами не хочешь?

— Не могу, — с сожалением отозвался Остроухий. — Процесс же идет. Мне следить надо. И воду почистить, чтобы не потравили никого, и Таможню от чужаков защитить. За жителей не бойтесь, я их в обиду не дам.

— То есть их не отравят? — с надеждой спросил Шини.

— Вот еще, — фыркнул Остроухий. — Я и снаружи тоже защищу, а то там, как я погляжу, нехорошие дела замышляются. Не бойтесь, вас купол пропустит, как возвращаться станете, он только на чужаков действует.

— Какой такой купол нас пропустит? — с подозрением спросил Фадан.

— Защитный, — пожал плечами Остроухий. — Если успею. Я обязан беречь Таможню. Что и делаю. Так что отправляйтесь в путь спокойно. Фадан, ты всё запомнил? Точно?

— Запомнил. Хотелось бы мне, чтобы мы обошлись без того, о чем ты сказал, — заметил Фадан. — Значит, на поверхность мы выйдем не так далеко от станции? Так?

— Так. Пятьдесят километров. Это близко, как ты сам понимаешь. Осмотритесь, а потом дальше решай, что тебе делать.

— Ладно…

На прощание Остроухий сделал каждому по маленькому подарку, вот только что это за подарки, они так и не поняли. Бонни досталась крошечная коробочка ярко-бирюзового цвета, с виду монолитная, со слепым окошком сбоку; Шини и Аквист получили предметы, больше всего похожие на древние наручи, только очень легкие и почти прозрачные; Фадану досталось нечто, напоминающее тоненькую то ли книжку, то ли картинку, заключенную в светящуюся желтым рамку; Бакли же получил странный предмет, который, по словам Остроухого, следовало надевать на голову. Предмет напоминал тонкий обруч, отделанный стеклянной поблескивающей крошкой.

— И что это всё такое? — спросил бесцеремонный Шини.

— В свое время узнаете, — заверил Остроухий. — А пока что берегите эти предметы, и следите, чтобы они не попали в чужие руки.

* * *

Пикап неспешно двигался по подземному коридору. Бонни забавлялась тем, что вертела в руках свою коробочку, Аквист и Шини пробовали нацепить на руки свои наручи, но те оказались слишком большими, и с рук соскальзывали. Бакли вел машину. Подаренный ему обруч он сунул в бардачок и, кажется, про него уже позабыл.

Фадан думал — всё равно, больше делать ему сейчас было нечего. Он сидел на пассажирском кресле рядом с Бакли, глядел в окно на проплывающие мимо каменные стены, и размышлял.

…Это ведь очень старая программа, правда? Может быть, даже старше, чем наши учебные. Так почему же тогда мы так легко общались с этим Остроухим? Тут два варианта. Либо он нарочно подстроился под нас, либо… либо он и правда общался с такими же, как мы, раньше. С такими же по развитию, по цивилизованности, поправил себя Фадан. Поэтому он смог говорить на понятном нам языке, и использовал доступные нам слова. Наверное, он может общаться с теми, кто гораздо более развит, чем мы. На их уровне. И на уровень такого, как Лердус, он может спуститься, потому что Лердус Великий, при всей его мудрости, просто не смог бы воспринять то, о чем говорил Остроухий. Машины, например — не было во времена Лердуса таких машин. Как, интересно, Лердус вообще сумел пройти в тоннели?..

— О чем думаешь, Фадан? — спросил Аквист.

— О Лердусе, — честно ответил Фадан. — Думаю, как он попал под землю. Если он был такой же, как все, Остроухий и его бы убил. Но не убил же. Почему-то.

— Это да, странно, — согласился Аквист. — Блин, опять сваливается.

— Что сваливается? — не понял Фадан.