Дело всей жизни

А что касается моей «расчетливости» и «осторожности», о которых пишет Иван Христофорович, то, по моему мнению, в них нет ничего плохого, если соблюдено чувство меры. Думаю, что каждый военачальник, будь то командир части или дивизии, командующий армией или фронтом, должен быть в меру расчетливым и осторожным. У него такая работа, что он несет ответственность за жизнь тысяч и десятков тысяч воинов, и его долг — каждое свое решение взвешивать, продумывать, искать наиболее оптимальные пути к выполнению боевой задачи. Расчетливость и осторожность в рамках необходимости, по моему мнению, являются не отрицательным, а положительным качеством военачальника. Если же автор считает меня «расчетливым» и «осторожным» в том смысле, что я устранялся от принятия решений, то, полагаю, для этого у него нет оснований. Как известно, И. В. Сталин был очень и очень требовательным к работникам Наркомата обороны, и вряд ли бы мне пришлось быть долгое время в должности начальника Генерального штаба и представителя Ставки на фронтах, если бы я связывал их инициативу, не брал на себя ответственности при принятии решения, боялся идти на риск.

Это отступление я сделал для внесения необходимых уточнений в воспоминания И. X. Баграмяна. К самому Ивану Христофоровичу я по-прежнему отношусь с глубоким уважением.

За землю Белорусскую

Начало операции «Багратион».— Фашистский фронт прорван.—Витебский, Белорусский и Минский «котлы».— Столица Белорусии свободна! — Второй этап борьбы за Белоруссию.

22 июня 1944 года исполнилось три года, как началась Великая Отечественная война. Войска наших западных фронтов готовились перейти в ближайшие дни в решительное наступление. Каждый из нас ждал его с нетерпением. В те дни особенно активно действовали белорусские партизаны. Они выводили из строя железные дороги в тылу врага; за одну ночь на 20 июня было подорвано более 40 тыс. рельсов.

Итак, все было готово к решительному наступлению. Однако на 1-м Прибалтийском и 3-м Белорусском фронтах операция «Багратион» началась не совсем так, как нам хотелось' бы. Погода не считалась с нашими планами. Небо затянули сплошные облака, и Авиацию дальнего действия нам удалось использовать лишь частично. Накануне мы условились с И. Д. Черняховским, что первый день операции — 23 июня он проведет на своем основном фронтовом командном пункте, оборудованном на участке прорыва 11-й гвардейской армии К. Н. Галицкого, на оршанском направлении, а я, в зависимости от обстановки, буду находиться либо на КП командующего 5-й армией Н. И. Крылова, на богушевском направлении, либо на КП И. И. Людникова, командующего 39-й армией,— юго-восточнее Витебска.

С волнением ожидали мы первых вестей с поля боя. Внимательно следила за ходом событий и Ставка. Верховный Главнокомандующий в тот день неоднократно вызывал меня по телефону. Знаю, что звонил он и другим руководящим военачальникам на этих фронтах.

Что же принес нам первый день операции, названной именем героя Бородина Петра Ивановича Багратиона? Из-за погоды мы не смогли использовать на полную мощность и фронтовую авиацию. Основную помощь наступавшая пехота получила от превосходно поработавшей артиллерии. Положение войск в армиях было далеко не одинаковым. 4-я ударная армия, действовавшая севернее Полоцка, почти не продвинулась. 6-я гвардейская и 43-я армии, обходившие Витебск с северо-запада, решительной атакой прорвали фронт обороны противника и, сопровождаемые танками непосредственной поддержки пехоты и самоходными орудиями, за день продвинулись в глубину на 16 км. Вот-вот они должны были выйти на железную дорогу Полоцк — Витебск и к Западной Двине. 1-й танковый корпус генерал-лейтенанта В. В. Будкова только ждал момента, когда его введут в образовавшийся прорыв.

39-я и 5-я армии, действовавшие южнее Витебска, перерезали меридиональную железную дорогу, форсировали реку Лучесу и продвигались примерно теми же темпами, что и их соседи на Прибалтийском фронте. Теперь юго-западнее Витебска у немцев оставался коридор шириною всего около 20 км. Нашей первоочередной задачей было быстрее соединить левый фланг 43-й и правый фланг 39-й армий в районе селения Островно. Мы — Баграмян, Черняховский и я — считали, что добиться этого нужно в ближайшие же сутки. Под Витебском, как и намечалось планом, назревал «котел», в котором должна была оказаться крупная вражеская группировка. Юго-западнее находились немецкие резервы. Не допустить их к Витебску можно было при условии быстрейшего продвижения наших войск в район Сенно. Мы решили ускорить наступление 5-й армии, чтобы не позднее вечера 24 июня ввести у Богушевска в прорыв конно-механизированную группу генерал-лейтенанта Н. С. Осликовского.

Когда она войдет в район Сенно, ее в зависимости от обстановки можно будет бросить на перехват шоссейной дороги Витебск — Лепель и в глубокий обход Орши с запада.