Деловые игры

— Почему ж ты никогда лучшему другу и полвесточки, а?! — укорял он, тряся меня, как грушу.

— В-вэ, — с трудом соображал я. что сказать.

— А я-то грешным делом подумал, что тебя за границу послали каким-нибудь чрезвычайным!.. — все еще не мог он прийти в себя от радости. — Ну исчез ты, испарился, и все тут!..

— Г-гэ, — почему-то выдавил этот невразумительный звук я в поисках подходящего ответа. И вдруг меня осенило: это же идея!

— Признавайся, куда пропал? — потребовал он.

— Д-дэ, — с готовностью сцепил я зубы. Теперь я знал, что надо говорить, чтобы не повторяться.

— Выдавай, выдавай, не стесняйся, — подбодрил он. — Рассекречивай свои межконтинентальные связи.

И я выдал. Отчего ж не выдать?

— Е-е, — протянул я не то вопросительно, не то утвердительно. Мол, понимай, как хочешь.

— Да ты что, старик, не узнаешь меня?! — наконец немного дошло до него.

— Ж-жэ, — легко скользил я теперь по накатанной дорожке.

— Это же я, Алексей, Алексей Парабукин, с которым ты за одной партой десять лет отсидел в средней школе номер три! — стал горячо доказывать он.

— З-зэ, — не отступил я от намеченной линии.

— А техникум наш, энергомеханический, помнишь?

— И-и, — гнул свое я.

— Общагу на Малой Трикотажной? Под моей койкой картошка в мешке, под твоей — в мундирах?..

— К-ка! — выдохнул жестко я.

— Ленку из второй группы?..

— Л-л, — без сопровождающих гласных, почетче произнес я.

Физика Гуревича?..

— М-м!

— Вашу с Ириной свадьбу?..

— Н-и!

— Слушай, — наконец окончательно прояснилось у него, — что это ты зарядил, как по алфавиту? Азбуку разучиваешь? Или ты глухонемым стал?

— О-о! — добрался я до спасительных гласных. Он действительно мог принять меня за глухонемого. Неважно устроен наш алфавит, целая туча согласных подряд.

— Бро-ось! — протянул он в растерянности. — Разве ты не Колька? Вон и родинка на левой щеке…

— П-пэ, — непоколебимо стоял я на своем.

— Так вроде ж… вы… — повысил уровень вежливости он, — все звуки произносите. Сказали бы, что обознался… Впрочем, — добавил он с горьким сарказмом, — бывает, наверное, что и двух слов человек связать не может по некоторым очень уважительным причинам…

— Р-р! — по инерции зарычал я, а про себя подумал: «Чихать я хотел и а твои намеки! Да, Колька я, и ты не обознался! Но вот гляжу я на тебя и думаю: кто же ты сейчас, Алексей Парабукнн? Сантехник в жэке или кочегар в котельной? Из техникума ты, помнится, на последнем курсе куда-то на романтическую стройку поехал. А может, ты потом завершил все-таки средне-специальное образование и сейчас ты мастер в этом самом жэке или котельной? Вид-то у тебя, прямо говоря, непрестижный весьма. Костюмишко на тебе отечественного производства, где-нибудь в Тьмутаракани сработанный. Рубашонка тоже не фирменная, факт. На голове черт-те что! И если ты не закладываешь за свой невыразительный галстук, то, следовательно, у тебя четверо детей и ты несешь им в авоське кефир и булочки. Пристанешь с миллионом просьб — до конца жизни от тебя не отвяжешься! В гости напрашиваться будешь!..

Нет, Алексей Парабукии, впечатление нужного человека ты не оставляешь. Так что не торопи, дружище, до конца алфавита еще далеко. Дай подумать: узнавать тебя или не узнавать?!»

НА ПОЛЮСЕ

На исходе зимовки полярники дрейфующей на Северном полюсе станции заметили в бескрайнем снежном просторе черную движущуюся точку. Вскоре стало ясно, что это лыжник. Бинокль отчетливо вырисовал его зажатое в мохнатую ушанку лицо с приукрашенными инеем бровями. Лицо, отдуваясь, словно паровоз, тугими струями пара, приближалось к станции на скорости, исключающей всякую усталость.

Не встречавшие целый год в ледяной пустыне никого, кроме зверья, полярники с криками радости бросились к неожиданному путнику. Поскольку тот шел с норвежской стороны, его приняли за иностранца и, тиская в крепких объятиях, обратились к нему по-английски:

— В ел кем! Хелло, френд!

— Какое там к черту хелло! — разгоряченно выдохнул лыжник. — Это я не с той стороны потому, что заблудился. Подлец Куропятников компас с брачком подсунул, хотя клялся, что в нем импортная начинка.

— Земля-як! — обрадованно удивились полярники. — Дорогой наш соотечественник! Откуда, какими судьбами? Неужели новая лыжная экспедиция на Северный полюс?! А где Дима Шпаро, где остальные?

— Какой еще Шпаро? — вскинул заиндевелые ресницы лыжник. — A-а, этот энтузиаст! — вспомнил он. — Не-е, я отдельно. — И добавил с чувством превосходства: — Стал бы просто так я переться на Северный полюс.

Пристально осмотрев всех представителей дрейфующей станции, он деловито поинтересовался:

— Кто из вас будет Кошелюк?

Полярники недоуменно переглянулись.

— Кошелюк?

— Ну да. Шеф-повар.

— Ребята, он же спрашивает про Витальку! — догадался один из полярников. — Слушай, земляк, ты же адресом ошибся.

— Что значит — ошибся? — достал из кармана записку лыжник. — Вот тут черным по белому записано: Арктика, столько-то градусов долготы и столько-то широты…

— Градусы-то, может, и правильные, земляк, — объяснили ему полярники. — Да только станция с такими же координатами есть и в Антарктиде. Выходит, ты полюсом ошибся.