Дембельский аккорд

– Он пока что сам будет твоего приятеля Чиркова угощать. Хочешь присоединиться? – Мудрецкий прищурился так, что всем сразу стало понятно – коменданту он и от себя бы немало добавил. – А вот пить они потом с Крутовым будут, в подходящей друг для друга компании, или я ни разу генералов не видел. Хотя кто их знает, здешних «вэвэшников»... Если что, ты ему для начала обычного чего-нибудь плесни, а это припаси для обоих сразу. Только гляди – сам не пей!

– А если прикажут? – тоскливо вздохнул Воха. – Тебе хорошо, а я за одним столом, не выпьешь – обидятся или вообще подумают, что отравить хочу.

– Правильно подумают, между прочим... Ладно, тут аптека хоть какая-нибудь далеко? Хоть киоск, хоть ларек, без разницы, лишь бы не только бинты и зеленка продавались?

– В Шелковской есть, – приободрился мэр. – Мне туда пять минут, если так, чтобы не видели. Что достать нужно?

– Да ничего особенного, в любой райбольнице этого добра навалом и без рецепта. Блокнот есть?

Мудрецкий написал в подсунутой записной книжке длинное нерусское слово. Для верности вывел его печатными буквами.

– Бери сразу десяток упаковок, может пригодиться. В общем, пьешь сразу четыре таблетки, еще до того, как мою выпивку им поставишь, и потом четыре раза в день – по три, и так пять дней, не меньше, понял? Даже если ничего не будет – пять дней! Больше, чем по четыре, не глотай – отравишься, и меньше двух нельзя – не подействует.

– Слушай, а как же с выпивкой? – Воха настороженно косился на длинное заковыристое название. – Не подействует?

– Хоть водкой запивай, – заверил мэра Юрий. – Главное, не забывай вовремя пить! Если тошнить будет – пей две таблетки, но тогда точно четыре раза, понял? И еще. – Мудрецкий хмыкнул. – Если моча темная будет – не пугайся, не гепатит. Во, чуть не забыл – через пять дней, когда все закончишь, кефирчику пару деньков попей. Лучше какого-нибудь «био», если у вас есть. Запомнишь?

– Запомню, конечно, я его детишкам покупал! – обрадовался мэр. – Ну, я поехал, через час бутылки будут.

Через час бутылки были. Привез их не кто-нибудь, а лично комендант Хохол-Юрта старший лейтенант Чирков на своем персональном «БТРе». Комендант был не просто мрачен – он был зол, как собака Баскервилей после марш-броска по болотам. Да и вежлив был примерно так же.

– Так, ты, р-р-рожа пр-р-ротивогазная, ну-ка быстр-ро собр-рался и поехали! – прорычал старлей, швырнув прямо в вышедшего ему навстречу Мудрецкого две здоровенные связки пластиковых бутылок. Первая хлопнулась с недолетом, от второй командир химиков увернулся. – Тебя сейчас генер-рал др-рючить будет!

– Заботин, тару подбери и к ведерочкам перекинь, только осторожно, – спокойно распорядился Юрий. Проследил за выполнением распоряжения и неторопливо повернулся к коменданту: – Вы, товарищ старший лейтенант, чего-то перепутали. Или ваш генер-рал склер-р-розом стр-р-радает. – Мудрецкий не смог отказать себе в удовольствии передразнить виновника недавней нервотрепки. – Возможно, он слишком увлекся, пока вас др-рючил... Судя по тому, как вы сморщились при последнем слове, делал он это долго и умеючи...

– Поехали, сказал!!! Быстро, понял?! – заорал Чирков, спрыгивая с брони. – Я тебя сейчас за задницу притащу! За «бэтээром», на буксирном тросе, понял?!

– Нет, не понял, – мотнул головой Мудрецкий. – Услышать такое от российского офицера... хоть и ментовского, конечно, не армейского, но все-таки... да еще и при подчиненных... Нет, этого я точно не мог расслышать. Точно, ребята?

Стоявшие на месте бывших воротных столбов Простаков и Заботин дружно мотнули касками.

– Поэтому, товарищ старший лейтенант, следите за речью, если хотите, чтобы вас поняли. Я понимаю, с таким генералом... – Юрий посмотрел на меняющееся лицо коменданта, попятился на три шага и показал глазами на невидимую линию в метре перед собой: – Стой! Назад! Граница поста!

Невидимая граница вряд ли остановила бы рванувшегося вперед старлея. Не остановила бы его и бетонная стена. Чирков чуть наклонил голову и рванулся вперед как танк.

– Стой! – противотанковой пушкой рявкнул Простаков.

– Стой, стрелять буду! – строго по уставу откликнулся Заботин. Два металлических щелчка прозвучали так синхронно, словно оба автоматных затвора были чем-то соединены.

– Стою! – Старлей затормозил, подняв облако пыли. Подошвы его ботинок при этом пропахали перемешанный с бетонной крошкой песок и заехали на незримую роковую линию.

– Стреляю! – лениво отметил Простаков, поднимая «калашников».

– ...аныврот! – неразборчиво заорал «вэвэшник», лихим кувырком убираясь под скошенный нос своего «бэтээра». В небо сухо и четко ударил предупредительный выстрел. Лениво развалившиеся на броне автоматчики из комендатуры удивленно подскочили.