Дембельский аккорд

Не отрываясь от камеры прапорщик настойчиво звал раненого, но тот никак не отзывался на свои имя и фамилию. Создавалось такое впечатление, что на длинной железной тележке находится бесчувственный манекен, зачем-то перевязанный белыми повязками и запачканный красной краской.

А прапорщик был человеком упрямым и продолжал обращаться к бойцу все громче и громче:

- Дима! Саклаков! Ты меня слышишь? Ты меня слышишь? Дима! Если меня слышишь - поморгай ресницами.

Кто-то из телезрителей не выдержал:

- Ну ты и докопался до раненого. Ему же покой нужен.

Но армянский прапорщик был очень невозмутим и ещё более красноречив:

- Да он в сознании был, только говорить не мог. Видите, трубка торчит? А сейчас он поморгает… Вот… уже моргает.

Действительно, на экране раненый буквально на секунду приподнял веки и тут же их опустил. Было видно, что эти небольшие движения дались ему с большим трудом.

Однако… На телевизионной картинке оператор сразу воодушевился от такого контакта:

- Дима! У тебя все нормально? Если все нормально поморгай мне два раза.

От услышенного Пуданов даже фыркнул:

- Ну ты нашел что спросить у раненого!

- Надо же его чем-то подбодрить, - Всё также невозмутимо сказал Мурадян, но затем тяжело вздохнул. - Всё!… больше он моргать мне не будет. Съемка окончена.

Сидевший в первых рядах широкоплечий и краснолицый капитан перекрестил застывшее видеоизображение с очертаниями белой фигуры тяжелораненого и громко вздохнул… Остальные командиры и прапорщики стали молча покидать палатку минеров.

Мы с Пудановым возратились в нашу роту, где он стал заниматься своими делами, а я отправился в ружпарк сверять по номерам оружие, средства связи и наблюдения. Вчера мы имели на руках один список с номерами, а сегодня ротный выдал мне более точную информацию, которая также нуждалась в дополнительном уточнении. При помощи Бычкова эта процедура прошла быстро и успешно. Все номера автоматов, снайперских винтовок и гранатометов совпадали. Не было путаницы и с радиостанциями, прицелами и биноклями.

Во второй половине дня я пошел на склад РАВ,[5] чтобы сдать автомат покойного Олега Кириченко и получить свой родной Винторез, с которым я начинал эту кампанию. Как мне сказали, после моего убытия в отпуск персональной снайперской винтовкой никто не пользовался, что меня весьма порадовало.

- Винтовку, машину, жену - не отдам никому, - пошутил я, когда начальник службы РАВ открывал свой склад.

- Ну-ну, - в тон ответил мне он, отлично зная, что с женой я развелся, а машину продал. - Вон она стоит.

Да я и сам узнал свою снайперку по желто-зеленым пятнам, которые камуфляжными разводами покрывали ее темно-коричневый приклад, черный ствол и ствольную коробку. Я не удержался: передернул затвор, поймал на мушку цель и плавно нажал на курок. Щелчок получился чёткий, а ход курка был плавный.

- Класс! - удовлетворенно хмыкнул я. - Тут где-то еще мой ящик был с магазинами.

- Да вон там он стоит, - буркнул хозяин склада. - Его один раз вскрывали… для проверки. Давай расписывайся в ведомости, а то мне пора уже.

Сопровождавший меня дневальный подхватил деревянный ящик и потащил его в роту. Уже в канцелярии я проверил содержимое и негромко выругался. Машинка Ракова для заряжания пулеметных лент была в наличии. Сохранились и автоматные магазины под патроны калибра 5,45 мм и 7,62 мм. Но среди трофейных АКМовских рожков я не нашел самого ценного.

- Вот суки! Спиздили единственный магазин от РПК… на сорок патронов!

- На сорок пять может, - хотел поправить меня ротный.

Но я отрицательно замотал головой и сразу же возразил:

- Да нет! Ведь это калибр семь шестьдесят два. Тут только сорок патронов влезает. Жалко такой… Надо будет поискать его среди бойцов и даже у начальников.

Майор Пуданов откинулся на стуле и, потягиваясь, развел руками сначала вверх, а затем широко в стороны.

- Тут летом была команда… сдать на склад все "улитки"… Наши и трофейные - без разницы. Мол, они очень капризные… И патроны в них заедают часто. А это опасно в бою.

- Это в мозгах у начальников что-то заедает, - почти по-доброму выругался я. - Им дай волю, так они нас вообще с одними шомполами и штык-ножами оставят.

"Улитками" мы называли округлые магазины от 7,62 мм ручных пулеметов Калашникова, в которые патроны укладывались по закрученной спирали. Всего в нее влезало семьдесят два патрона, что делало такой магазин очень полезным в первые минуты боя, когда требовалось открыть огонь, оценить обстановку, сменить позицию… В такие моменты жизненно важно стрелять из автомата без задержек на замену пустого рожка.

- Если не чистить и смазывать оружие, то даже шашка будет в ножнах застревать!