Дембельский блокнот или Фрагменты почётной службы

Колонна шла уже несколько часов без остановок. Народ, сидевший внутри БТРа достаточно плотно, почти, как сельди в бочке, помаленьку вылез наверх. Хоть на «броне» было довольно зябко, да и ветер пронизывающий, но возможность, при малейшей остановке колонны соскочить и сделать неотложные дела, просто сверлила мозг не только у меня. Сверлился не только мозг, даже совсем не мозг. Интересная картина, на соседних машинах висит несколько бойцов. Висят над дорогой, ногами уперлись в броню, а руками вцепились в скобы на башне БТРа и пытаются свои дела сделать. На скорости шестьдесят километров в час, такое навесное оборудование выглядит, хоть и не очень «свежо», но оригинально. Я пока терплю, но уже присматриваюсь, беру уроки мастерства, чувствую, вот-вот пригодится! Терпение мое все-таки было вознаграждено. Словно волна прошла по колонне, машины начали останавливаться, впереди подрыв. Надолго или нет остановка, неизвестно, но не воспользоваться этим, глупость небывалая. Плевать, что стоим посреди города, плевать, что вокруг народ. Ну, надо мне! Правда, не настолько я озверел, чтобы снимать штаны, посреди улицы. Рядом, оказался проход между домами. Проход узкий, почти все пространство занято дровами. Вдруг поворот, есть какой-то закуток. Делаю свои дела, оборачиваюсь и вижу, только круглые от изумления глаза хозяев дома, мирно сидящих за столом и тихо, посемейному обедающих. Ну, вот что бы вы почувствовали, если бы к вашему обеденному столу у вас дома, неожиданно подскочил какой-то чудик, обнажил филей и, сделав свои дела, быстро умчался…. Рефлектировать некогда, подхватываюсь и мчусь к машине, еле успеваю, заскакиваю уже на ходу.

Потеплело, ветерок ласково обдувает, захотелось спать, но чревато, можно сорваться под колеса. Но спать то, все равно хочется. Привязал станцию к скобе на башне БТРа, влез в лямки и задремал…

Проснулся от выстрелов и от того, что меня кто-то за шкирку стянул с брони, и повис я на привязанной к броне радиостанции, в довольно таки беспомощном состоянии. Выбраться сам не мог, так как связал лямки веревочкой. Так я и болтался, привязанный к башне, по броне, пока КПВТ дувалы обрабатывал. Ствол пойдет влево, я вправо перемещаюсь, ведет стрелок ствол вправо, я влево уезжаю. Наконец все утихло. Стрельба прекратилась, и я все-таки оторвался и спрыгнул на землю. Появился боец, который вел огонь.

— Блин! Опять поворотный механизм накрылся, из пулемета, хрен постреляешь! Башня еле вращается. Пойду, доложусь!

— Успокойся! Не нужно никуда докладывать! Это я, на марше, привязался к скобе, ты башню повернул, меня сбросил и я повис. Вот ты меня по броне и таскал! Чем орать, лучше скажи, что случилось?

Оказалось, что доехав до места и, встав на краю кишлака, мы вызвали сильную неприязнь одного местного жителя. Увидев, вставшую возле его забора колонну бронетехники, он решил прогнать мерзких «неверных» от своего дома и начал лупить по нам дробью из своей двустволки. Типа — «Кыш! Противные!!!», но мы, почему-то решили не спешить и врезали со всех стволов по источнику раздражения. В результате «укурок» попал на небеса, а к офицерам из дома прибежала разъяренная «фурия», как оказалось — жена этого партизана. Подбежала, и стала, размахивая руками, что-то требовать. Выяснилось, что ей был необходим муж, взамен убитого придурка, которого она не успела стащить с забора. Мол, без мужа ей нельзя, соседи не поймут, а у командира солдат много, вот пусть одного и оставит. Уж она его будет холить, лелеять и никому в обиду не даст!

Когда толмач перевел командирам, что она хочет, все долго ржали. «Фурии», же объяснили, что мужа, командир ей выделить не сможет, так как она сама виновата, потому, что не объяснила мужу, на кого можно ногу задирать, а на кого не стоит.

Броня осталась на краю кишлака, а мы, взвалив на себя рюкзаки и оружие, пошли на «проческу». Почти сразу же наткнулись на высокий дом с плоской крышей. Образовался штаб, где я и засел с рацией на весь день. Скучно. Народ носится, в домах весело роется, а мне запретили, удалось только тихонечко вниз спуститься и мешок грецких орехов на крышу поднять. Сижу на стуле, наедаюсь впрок. Автомат между колен стволом вниз зажат, складным же прикладом, как рычагом, давлю орехи. Не заметил, как схомячил полмешка. Тут как раз и время пришло на ночлег устраиваться, дело хорошее, но перед сном и подкрепиться не помешает. Спустился вниз, во двор, смотрю, курица дикая бегает. Вытащил шомпол из автомата, подошел и ударил, как хлыстиком, по затылку. Курица упала, даже не трепыхнулась. Перо выдирать не стал, снял целиком всю шкурку и отнес бойцам в общий котел. Оказалось, что зря старался, мяса было, завались, на взвод, бычка зарезали. Так, чисто ночь скоротать. Вроде бы мелочь, а за восемь дней операции, рота съела двадцать четыре бычка. По бычку на каждый взвод.

С утра, выходя из кишлака, маленько начудил. Решил путь срезать и сошел с тропы. Ходили обычно след в след. Тут же снял растяжку, хорошо, что «сигналку», а не гранату, вот бы шуму то было! Фатального такого шума.