Дембельский блокнот или Фрагменты почётной службы

Детская обида и разочарование, так потешно появились на лице моего командира, когда он проткнул банку ножом….

— Ну, ты и жук! Поехали в часть. Пообедаем, да и зарплату получим.

Перед тем, как тронуться, я собрал все свои банки и выбросил их в кювет.

Приехав в полк, обедать я не пошел, а первым делом получил у комбата свою зарплату. Целых 6 рублей 80 копеек, этой суммы мне должно было хватить на 12 банок сгущенки. Быстренько метнулся в магазин «полтинника», отоварился на всю сумму и бегом к машине. Успел даже до прихода прапорщика.

Сгущенка, в отличие от сосисочного фарша, оказалось востребованным продуктом. Я даже в дукан ее не занес. Какой-то афганец на велосипеде, решил припарковаться рядом с нами и зайти в дукан. Обычно в дукане можно было сдать сгущенку в два раза дороже, чем купил. Где-то афошек двадцать за банку. По какой цене они уходили, я спросить не успел, но решил оборзеть.

— Сгущенка нужна? 45 афгани за банку. Есть двенадцать штук.

Возле витрины с камнями и ювелиркой, ко мне привязался маленький афганец с «Полароидом».

— Шурави! Шурави оскар! Фото на память! Двести афгани. Сейчас. Быстро!

— Нет! Дорого!

— Дешевле нет! Кассета дорогой!

— Нет!

— Зря! Фото! Память!

Сейчас уже понимаю, что зря…. Ну, купил я вечером в дукане штаны. На джинсу денег не хватило. Купил синие вельветки, «Голубой доллар» назывались. Даже если бы удалось их до дома сохранить, все равно память гораздо дороже….

РАЦИЯ

Летом 1984 года, после окончания Пандшерской операции, мой непосредственный командир, прапорщик Тулупов засобирался на «дембель», прошло два года пребывания его в «горнопустынной» местности на территории ДРА, как писали в справке для дантистов. Дантисты эти в «Союзе», должны были по этой справке быстренько и бесплатно поменять съеденные хлоркой старые зубы на новые, искусственные. У нас ведь всегда лучше перебдеть, чем недобдеть, поэтому «Пантацид» сыпали в воду без всякой меры и хлор жрал наши зубы просто замечательно. Вот видимо предчувствуя ласковые руки дантистов Тулупов ходил и радостно скалился сквозь густые усы. Главное же было, не кто, а где, главное в Союзе!

Радостный он ходил до того момента, пока не нужно стало сдавать записанное на него подотчетное имущество взвода управления батареи, а именно радиостанции. Обнаружилось наличие отсутствия одной штуки Р-107М. Улыбка прапорщика увяла, потому, что рация пропала больше месяца назад, когда на Пандшере серьезно ранило нашего комбата, капитана Капшукова и Мишку Дзагиева, который в тот раз и таскал этот гроб на спине. Ни тот, ни другой сообщить о судьбе утерянного имущества не могли. Комбату пули попали в оба колена и его сразу же увезли в Ленинград, а Мишке попало чуть ниже рации, в мягкое место, можно сказать, что легко отделался. Радиостанции тоже вроде бы досталось, но почему-то списывать ее не собирались, вроде как какие-то справки вовремя не подали, потом время прошло, да и хладное железо предоставить желательно, а его не было…

Короче…. «Чем дальше в лес, тем толще партизаны». С каждым днем градус ругани нашего прапорщика с вышестоящим начальством все поднимался и поднимался, и вот однажды он нашел виноватого в его бедах. Им, конечно же, оказался я, ведь это я должен следить за рациями, холить их и лелеять, аккумуляторы менять, держать в полной боевой готовности и главное, что я рядом. На мне очень просто оттачивать свое негодование и раздражение….

Жизнь у меня началась просто сказочная, эмоции били ключом,… и все по голове! Даже мой полезный для здоровья «пофигизм», стал трещать по швам. Это же додуматься нужно, вытащить меня в час ночи из каптерки и заставить рисовать «Боевой листок», это такая маленькая стенгазета о кипучей жизни нашей батареи. Сам сел напротив меня и внушает мысль, что я должен «родить» ему один экземпляр изделия с надписью «Р-107М», неважно какой будет у нее индивидуальный номер на боку, со складом он уже договорился…. Пятнадцатый бракованный экземпляр «Боевого листка» опять полетел в мусорную корзину, на этот раз была замечена стилистическая ошибка. Главное, включив «дурака», не вспылить и продолжить равнодушно переписывать печатными буквами свою писанину. Еще нельзя ему ничего обещать, особенно обещать найти станцию….

— Ты же понимаешь, что я всего лишь хочу, чтобы мои проблемы стали твоими проблемами? Такое ощущение, что ты не хочешь мне помочь. Ведь чем позже я уеду, тем больше проблем у тебя будет. Найди мне станцию!

— Товарищ прапорщик! Ну, гнилое же дело! Рации бесхозные по углам не валяются, у них обычно хозяин имеется и под замком их держит. Вы, что же мне предлагаете каптерки по ночам «бомбить»? Так там ночью кто-нибудь обязательно спит, как я недавно….

— Нет, конечно! Я тебе советую просто озаботиться моей проблемой. Ведь когда комбат Кулаков уезжал домой, у него не хватало пять бронежилетов. Ты же ему нашел. Даже лишних три штуки. Он их потом в зачет простыней, порванных бойцами на подшивку, сменял и без проблем уехал.