Дембельский блокнот или Фрагменты почётной службы

В Барнауле околачивались около недели, но все когда-нибудь кончается, и толпа бритоголовых юнцов в зеленой форме заполнила железнодорожные вагоны, до Ташкента. Ташкент я разглядеть не успел, потому, что с вокзала побежали колонной в аэропорт. Затем загрузка на «борт», недолгий перелет, и вот мы в Фергане. Опять бег до ворот части и как-то быстро мы оказались возле гарнизонной библиотеки, где два шустрых капитана определили мою судьбу….

— Товарищ капитан, запишите меня в снайпера!

— Мелкий ты! Замучишься СВДшку таскать. В наводчики пойдешь, там тоже прицел оптический есть, да и в люке не застрянешь.

Вот так и попал я в артдивизион 387 Ферганского учебного полка. Буду наводчиком «Ноны» — самоходной 120 миллиметровой артиллерийской установки. Полгода учебы, а потом Афган. Полк специально для подготовки и адаптации пополнения в Фергане размещен, на базе расформированной 105 Ферганской ВДД. Больно уж климат в этой местности специфический, точь в точь, как за горкой. Привыкать будем….

КУРОК

— Батарея! Подъем!!!!

Вот, зараза! Неужели и у меня такой же противный голос, когда я стою на «тумбочке» и ору эту же фразу? Хуже для ушей, чем наш старый ржавый почтовый ящик. В детстве ненавидел забирать из него газеты…. Пробирает до «мурашек», но бодрит, мигом скатываешься с кровати и впрыгиваешь в штаны с сапогами, затем с голым торсом на утреннюю пробежку…

Бегать не люблю, но терплю. Посмотрю на Толика Солянникова, который пыхтит рядом, красный как рак, но упорно перебирает ногами и продолжаю сопеть рядом. Беспокоит другое, если Толик после бега прибегает красный, как после бани, то я на финише белый, как бумага. Одно утешает, что утренние пробежки вокруг территории полка уже лучше переношу, значит, бег на пользу организму идет.

После бега занятия на спортгородке. Турник, качание пресса и «крокодил» — это такая горбатая железная конструкция по которой лезешь, перебирая руками за перекладины, все выше и выше, а руки на самом верху очень желают разжаться…. Вот и дергаешься в трех метрах от земли, пытаясь поймать следующую перемычку и стараясь проползти дальше и если уж руки откажут, то пусть это будет где-нибудь поближе к земле, что бы не так больно падать. Тоже неплохой мотив, кроме матюгов наших сержантов, пройти «крокодила» и не сорваться.

После спортгородка, бегом в казарму. Умываемся, зубы чистим, тщательно бреемся и подшиваем воротнички. Если внешний вид сержантов не устроит, то добриваться придется шпилькой от парашюта. Это пружинка такая маленькая. Нужно согнуть ее приложить к щеке, распрямить и дернуть…. Вот такая эпиляция в воспитательных целях. Больше всего не везло «Молдованину», ему бриться приходилось минимум два раза в день, иначе его черная щетина выглядела минимум трехдневной.

С подшиванием подворотничков неожиданно образовалась проблема. Вернее проблема в довольно мерзком климате. Ранки от уколов иглой очень плохо заживают, подушечки пальцев воспаляются, затем воспаление уходит под кожу и, здравствуй панариций. Если не лечить, то слезут кожа и ногти. Еще на ногах какая-то зараза поселилась. Появилась сыпь в районе колена, чешется зараза, а после расчесов короста образуется и прилипает к белью…. Каждую субботу отдаем кальсоны в стирку, где они должны были стираться и проходить термообработку, но в прачечной работают такие же, как мы оболтусы и лентяи, видимо не прокипятили… и в результате почти эпидемия. Ведь зараженное белье одевал здоровый человек. Две недели такого сервиса и весь полк от почесуна с ума сходит…. Нужно сказать эта эпидемия была первая, но не последняя. Зимой слякотной и сырой пережили и гепатит, и дизентерию. Первых «желтушников» обнаружил наш, постоянно «поддатый», замкомбата, старший лейтенант Арефьев. На фоне нас «бледнолицых», он своим красным и хмурым лицом сильно выделялся. Он только, что прибыл из Афгана и реагировал на все признаки этой заразы рефлекторно. Дежурил он ночью, и во время обхода заглянул в туалет, а там кто-то недосмыл продукты жизнедеятельности. Вот цвет продукта ему очень не понравился….

— Батарея! Подъем! Строиться в коридоре!

Арефьев ходил вдоль строя и разговаривал исключительно матом, затем каждому из бойцов оттянул веко и, отобрав двоих, у которых склеры пожелтели, погнал их в ПМП — полковой медицинский пункт на госпитализацию.

Вроде бы обошлось! Месяца два у нас никто не желтел, но на «полигоне» под Ферганой все-таки весь полк накрыло. Хоть вместо чая уже только верблюжью колючку пили, и всю посуду кипятили и в хлорке хранили. Не помогло….

Пока же, жизнь у меня настала, хоть и размеренная, но очень насыщенная. Наш призыв оказался первым, в череде солдат, вернее курсантов, прошедших Ферганскую учебку.

Раньше, слово «курсант», у меня ассоциировалось только с теми, кто поступал военные училища чтобы тянуть лямку на военной службе, но тут мне вдруг объяснили, что мы тоже принадлежим к этому племени.