Демид

Конечно, это они надели на нее такую порнографическую одежонку. Скоты. Потому что она ничего такого сама надевать бы не стала. Я думаю, что ей очень не нравилось то, что сейчас происходило. Я думаю даже, что она пыталась сопротивляться этим двум бугаям, потому что была привязана веревками - отдельно каждая рука и нога. Она была распята в сидячем положении, а во рту ее был кляп.

Предупреждал же я ее, с кем она имеет дело. Но она предпочла пойти с этими уродами. А ведь могло получиться все иначе: она должна была встать, пока эти двое орошают писсуары, и быстро пойти вместе со мной к моему мотороллеру. И через пять минут мы бы летели вперед, к нашей любви и свободе. А потом мы сидели бы в лучшем ресторане и пили изысканное вино. Она сама заказала бы это вино, потому что я в испанских винах не разбираюсь. Я дарил бы ей самые красивые цветы на свете, целовал бы ей руки. А потом у нас была бы ночь - самая счастливая в нашей жизни. Потому что я никогда бы не расстался с ней. Я убил бы любого, кто подошел бы к ней ближе чем на десять шагов…

А теперь мы связаны, как бараны перед закланием. И пара жирных свиней собирается глумиться над нами.

Может быть, это и в самом деле - ловушка Дьявола? Потому что так быть не должно.

Я снова открыл глаза. И пожалел об этом. Потому что один из них, по имени Вова, смотрел прямо на меня.

– Гляди-ка ты, оклемался! - сказал он. - Я уж думал, он того, концы отдал. Ты его хорошо кочергой приложил, Лех.

– Ага! - Леха, тоже повернулся ко мне. - Нет, ты прикинь, в натуре, фраер какой! Пилил за нами на инвалидке своей с самой Барселоны, думал, что не заметим. А потом вокруг дома начал шмонаться, за ручки дергать. По лестнице полез. Они что, все идиоты такие, эти испашки? Сразу видно, никогда в нормальной стране не жили, не привыкли бояться. Козел… Вот что с ним теперь делать?

– Шлепнуть его, - сказал Вова. - Он же это, типа жонглер - по улице шляется, шарики свои кидает. Человек никому не нужный. Никто его искать не будет. А если мы его отпустим, он нам такого шухера тут наведет… Он вообще не из этой пьесы, лишний он.

– Сейчас прямо?

– Сдурел, что ли?! - рявкнул Вова. - Твое дело сейчас чего? Кино снимать! Девчонка вон совсем раскисла! Стегнешь ее пару раз кнутом, мигом резвой станет! Оттрахаем, снимем все как надо! Ас этим циркачом потом разбираться будем - без свидетелей.

– В другую комнату его, может?

– Пусть сидит, смотрит. Потом на том свете будет чего вспомнить.

Я сидел и тупо молчал. Не приходило мне в голову ничего подходящего, что мог бы я сказать в этой ситуации.

Бычары все еще возились. Может быть, супераппаратуру свою настраивали - простенькую видеокамеру под названием «Сонька»? Jlexa уже спустил трусы и стоял ко мне задницей - толстой, розовой, размера пятьдесят шестого. Девушка отчаянно дергалась на диване, пытаясь вырваться из веревок.

Леха щелкнул в воздухе кнутом. Дурным кожаным кнутом, купленным, вероятно, в магазине «Все для садомазохистов и онанистов». Вова пошел к видеокамере и заглянул в глазок.

– Пойдет, - сказал он. - Давай!

Мне стало совсем плохо. Я завозился, пытаясь хоть как-то ослабить руки в чертовых браслетках. Я забормотал что-то вполголоса.

Я бормотал что-то. Я произносил какие-то слова, звучащие вполне осмысленно. Самое удивительное, что я этих слов никогда не слышал. И тем не менее я тихо, но четко выговаривал слова на незнакомой мне латыни.

Это звучало как заклинание. Или как молитва.

И когда я произнес последние слова: «…Deo Volente! Sanctus! Amen!»[ Волею Божьей! Свят! Аминь! (лат.)], в наручниках, сковывающих меня, что-то тихонько звякнуло.

Они разомкнулись, эти наручники, и упали на пол.

Я сидел, не в силах пошевелиться. Потому что я был невероятно испуган. Кровь отлила от лица моего. Я никогда не встречался ни с чем сверхъестественным, я даже не верил в сверхъестественное. И вот теперь я сам, самостоятельно, прочитал заклинание, избавившее меня от цепей. И даже не знал, откуда оно взялось в моем съежившемся от страха мозгу.

Знал. Знал, конечно. И хотя мне больше пристало бы радоваться в тот момент, потому что руки мои были свободны и я получил отличный шанс выжить, я с трудом дышал от страха.

Потому что это значило то, что мне вовсе не привиделись те двое людей в балахонах и каземат, в котором я валялся на гнилых шкурах. Они существовали на самом деле - здесь, в Испании, много веков назад. И я каким-то образом в самом деле побывал там.

Девчонка заорала, как ненормальная. Я вздрогнул и снова вернулся к реальности.

Оказывается, бегемот Леха уже вытащил тряпку из ее рта и пытался засунуть туда что-то другое. Он уже начал свое кино. Судя по всему, он успел пару раз хлестнуть мою девушку плеткой, потому что на левой руке ее вспухали багровые полосы.

Я вдруг ощутил, насколько ясна моя голова - словно не били по ней сегодня чугунной кочергой. Я почувствовал, насколько легко и послушно мое тело.

Наступило время фаэны.

11

– Эй ты! - громко сказал я по-русски и поднялся на ноги. - Поросенок жирный! Повернись сюда!