Демидовы: Столетие побед

Акинфию Демидову удалось навести мосты и в отношениях со многими высокопоставленными персонами нового двора, в частности с кабинетсекретарем императрицы Елизаветы бароном И.А. Черкасовым. Указ 1744 года о взятии Акинфия в «протекцию и защищение» состоялся не без их содействия.

Уральские заводы. Упущенная Благодать

Основу хозяйства Акинфия Демидова по-прежнему составляли предприятия черной металлургии. Он их и строил, и реконструировал. Схема, при которой передельные заводы выносились ближе к лесам, при наличии налаженной коммуникации между ними и заводами доменными себя оправдывала. Еще лучше получалось, когда передел приближался к Европейской России, поглощавшей большую часть продукции. Именно из этой логики исходил Акинфий в 1740 году, прося разрешить ему строительство молотового завода на речке Ножевке в своей вотчине в Осинском уезде.

Еще два таких завода он построил в 1740-х годах. Сооружение обоих было начато прежде, чем он получил на это разрешение. Игнорирование стандартных процедур согласования промышленного строительства свидетельствует о его уверенности в устойчивости собственного положения, о том, что гроза миновала. Один завод, Висимо-Шайтанский, Акинфий начал строить в 1739 году, другой, Верхнелайский, — в 1742-м. Вообще-то завод на реке Лае у него уже имелся, но при его плотине он в 1738 году устроил косную фабрику (эксплуатировал ее в компании с зятем Федором Володимеровым). Акинфий гордился ею, писал, что такой «и поныне ни у кого в России не имеется». Для налаживания производства на ней выписал из Пруссии двух специалистов: мастера и обер-мастера. Но воды на освоенном месте не хватало. Пришлось в полутора верстах ставить новый завод. Предприятия были так близки, что фактически создавался новый цех уже существовавшего. В список предприятий черной металлургии перешел при Акинфии и Выйский завод. Основанный медеплавильным, он менял профиль дважды: сначала преобразовался в доменный и передельный, позже — в чисто молотовой.

Не менее успешно расширялось производство меди. Оно развивалось в двух районах — в Кунгурском уезде и в Приобье. На Кунгуре Акинфий поставил в общей сложности четыре завода. О первом, Суксунском, уже говорилось. После исчерпания близких месторождений руды здесь с 1730-х годов занимались исключительно очисткой меди. Следующий завод (шесть печей, пущен в 1736 году) строился ближе к рудам — на речке Бым, притоке реки Ирени, в 35 верстах от Кунгура. Проект оказался не особенно успешным — воды для стабильной работы не хватило. Кроме того, поставленное недалеко от двух уже действовавших заводов Осокина предприятие испытывало трудности с обеспечением сырьем.

Третий завод, Шаквинский (37 верст к северо-востоку от Кунгура), как и строившиеся одновременно с ним железные заводы, был «незаконнорожденным». На реке Шакве у Акинфия первоначально были соляные варницы, за «невыходом» соли уничтоженные. Строить здесь медеплавильный завод он начал без указа. Когда, наконец, обратился в Генералберг-директориум, тот в 1740 году повелел Канцелярии главного заводов правления обследовать место на Шакве и выяснить, подходит ли оно для завода. Прибывший чиновник обнаружил действующий медеплавильный завод. Акинфий за нарушение процедуры наказан и на этот раз не был, выданный ему в 1743 году указ лишь закрепил свершившийся факт.

Строился и четвертый завод — на речке Большой Ашап (притоке реки Ирень), в 44 верстах от Кунгура. Он будет пущен меньше чем за год до смерти Акинфия — осенью 1744 года.

Говоря о предприятиях медеплавильного комплекса, упомянем также латунную фабрику, построенную Акинфием на старом, еще отцовской постройки, Быньговском молотовом заводе и пущенную в 1739 году. Позже, в связи с недостатком леса, ее решат перенести на речку Шайтанку [611].

В ни на минуту не прекращавшейся борьбе с конкурентами Акинфий, как и прежде, пользовался всеми доступными средствами. Видим это на примере отношений с соседями — балахнинскими купцами Петром и Гавриилом Осокиными, медеплавильные заводы которых в Кунгурском уезде (крае, который он долго считал зоной своего исключительного влияния) очень его раздражали.