Демон

Подбежавшие стрелки с ходу вогнали кол под катки одной из гусениц. Бревно резко дернулось, и от сильного рывка люди отлетели на несколько метров в сторону.

Похоже, их изрядно покалечило. Однако печальный пример не испугал двух других стрелков и они вогнали в катки заклинившей гусеницы еще один кол. На этот раз все обошлось благополучно — но дикари приближались и в любую секунду могли смять стрелком и освободить вездеходы из западни.

Со стороны дороги перед самыми глазами промелькнули тени. Когда они отдалились на несколько десятков метров, Найл увидел спины шестерки всадников — отряд Синего флага пошел в самоубийственную атаку. Дикари увидели нового врага, остановились, развернулись, кое-кто попытался даже выпустить стрелу — но движение шестилапых коней оказалось слишком стремительным.

Спустя пару секунд длинные шипастые копья вошли в человеческую плоть, нанизывая по два-три человека на каждое копье. Инерция первого удара раскидала дикарей в разные стороны, конница пробилась сквозь их строй практически насквозь, но все-таки завязла и остановилась. Забыв про все на свете, дикари принялись ожесточенно добивать отважных рыцарей.

— Дравиг, пора! — отдал приказ Посланник. Это было единственное возможное мгновение для атаки: никто из дикарей не смотрел на лес, никто не натягивал луки, обстреливая склон холма.

Картина битвы стремительно накатилась на правителя — восьмилапые выскочили из леса и помчались вперед через траншеи. Найл успел увидеть, как тяжелый вездеход дернулся пару раз, пытаясь хоть чего-то добиться единственной рабочей гусеницей, его окончательно заклинило поперек ямы, и он затих.

Потом траншеи остались позади. Теперь можно было наносить щедрый удар парализующей волей, не боясь зацепить стрелков — и смертоносцы это сделали.

Движения дикарей замедлились, а у большинства — и вовсе прекратились. Восьмилапые воины накатывались сплошной серой лавиной и втыкали хелицеры в шею, плечи, обнаженные ноги обездвиженных врагов.

Затем смертоносцы принялись закатывать свои жертвы в паутиновые коконы. Все они были смертельно голодны, и никто из двуногих не имел права попытаться отнять у них их законную добычу. Битва заканчивалась.

Вездеход высшей защиты прочно сидел в яме и уже не делал попыток вырваться, хотя башенка с излучателем продолжала зловеще вращаться; легкий вездеход лежал на боку и не подавал вовсе никаких признаков жизни — непрерывно катящаяся левая гусеница больше напоминала не жизнь, а предсмертную агонию.

Теперь требовалось подумать о том, как извлечь из-под тонкой скорлупы брони засевших внутри водителей.

Тут Найл обнаружил, что проблему успели разрешить до него: несколько стрелков волокли из леса охапки хвороста, недоделанные колья и заготовленные для кашеваров дрова, сваливая все это в яму к легкому вездеходу. Вскоре над «железным жуком» весело заплясали языки пламени. Стрелки начали довольно переговариваться — по всей видимости, обсуждали, насколько вкусным окажется запеченный жук.

Дрова полетели и в яму со вторым вездеходом. Найл не очень надеялся на успех этого предприятия — степень защиты вездехода обязана гарантировать безопасную работу экипажа на планетах с любым климатом — но останавливать людей не стал.

Кто знает, вдруг чего-нибудь, да получится? Вдруг системы искусственного климата не рассчитаны на температуру открытого пламени? Естественно, существует немало планет, на поверхности которых плавится металл — Меркурий, например. Но что может понадобиться человеку в таких адских местах?

По телу опять прокатилось ощущение смертельной опасности. Найл увидел, как арбалетчики прыгают в свои траншеи, а смертоносцы разбегаются, взвалив на спины коконы с дикарями. И одновременно — увидел как над далекими темными кронами в сторону долины мчится ослепительно белый крест.

— Похоже, в воздушном шаре сегодня сидит смертоносец, — мысленно отметил Найл. Уж очень точная и ясная было картинка.

Глиссер молниеносно промелькнул над долиной и умчался дальше, гася скорость и совершая широкий разворот. Однако поле недавней битвы уже опустело.

Исчезли восьмилапые воины, унеся почти всех дикарей, попрятались по траншеям арбалетчики, затаились в траве и зарослях перепуганные ремесленники. Только два огромных костра, полыхающих под вездеходами, да разбросанные тут и там мертвые тела свидетельствовали о недавнем напряженном сражении.

«Костяная птица» промчалась над долиной раз, еще раз, не находя цели для своего оружия, а потом прицельно ударила излучателями по лесу: с высоты воздушного шара стало видно, как пожелтела целая полоса от долины и до открывающегося за перелеском поля.

Глиссер пошел на следующий разворот, но тут лопнуло терпение у арбалетчиков. Не имея толкового командования, они стали на свой страх и риск высовываться из траншей и вести беспорядочную стрельбу.