Демон

«Отец, отец! оставь угрозы,Свою Тамару не брани;Я плачу, – видишь эти слезы, —Уже не первые они!Не буду я ничьей женою,Скажи моим ты женихам;Супруг мой взят сырой землею,Другому сердца не отдам.С тех пор как труп его кровавыйМы схоронили под горой,Меня тревожит дух лукавыйНеотразимою мечтой.В тиши ночной меня тревожитТолпа печальных, странных снов;Молиться днем душа не может:Мысль далеко от звука слов!Огонь по жилам пробегает,Я сохну, вяну день от дня.Отец! душа моя страдает,Отец мой, пощади меня!Отдай в священную обительДочь безрассудную свою,Там защитит меня Спаситель,Пред ним тоску мою пролью;На свете нет уж мне веселья…Святыни миром осеня,Пусть примет сумрачная кельяКак гроб заранее меня».И в монастырь уединенныйЕе родные отвезли,И власяницею смиреннойГрудь молодую облекли.Но и в монашеской одежде,Как под узорною парчой,Всё беззаконною мечтойВ ней сердце билося, как прежде.Пред алтарем, при блеске свеч,В часы божественного пенья,Знакомая среди моленья

Ей часто слышалася речь;Под сводом сумрачного храмаЗнакомый образ иногдаСкользил без звука и следаВ тумане легком фимиама:Он так смотрел! он так манил!Он, мнилось, так несчастлив был!В прохладе меж двумя холмамиТаился монастырь святой:Чинар и тополей рядамиОн окружен был, и порой,Когда ложилась ночь в ущельи,Сквозь них мерцала в окнах кельиЛампада грешницы младой.Кругом, в тени дерев миндальных,Где ряд стоит крестов печальных,Безмолвных сторожей гробниц,Спевались хоры легких птиц.По камням прыгали, шумелиКлючи студеною волнойИ, под нависшею скалойСливаясь дружески в ущельи,Катились дале меж кустов,Покрытых инеем цветов.На север видны были горы.При блеске утренней Авроры,Когда синеющий дымокКурится в глубине долиныИ, обращаясь на восток,Зовут к молитве муэцины,И звучный колокола гласДрожит, обитель пробуждая;В торжественный и мирный час,Когда грузинка молодаяС кувшином длинным за водойС горы спускается крутой,Вершины цепи снеговойСветлолиловою стенойНа чистом небе рисовались;

А в час заката одевалисьОни румяной пеленой.И между них, прорезав тучи,Стоял, всех выше головой,Казбек, Кавказа царь могучий,В чалме и ризе парчевой.Но Демон огненным дыханьемТамары душу запятнал,И божий мир своим блистаньемВосторга в ней не пробуждал.Страсть безотчетная как теньюЖизнь осенила перед ней;И стало всё предлог мученью,И утра луч и мрак ночей.Бывало только ночи соннойПрохлада землю обоймет,Перед божественной иконойОна в безумьи упадетИ плачет, и в ночном молчаньиЕе тяжелое рыданьеТревожит путника вниманье,Сквозь шум далекого ручьяИ трель живую соловья.Бывало разбросав на плечиВолну кудрей своих, онаСтоит без мысли, холодна,—И странные лепечут речиЕе дрожащие уста;И грудь желание волнует,И чудный призрак всё рисуетПред нею в сумраке мечта.Утомлена борьбой всегдашнейСклонится ли на ложе сна —Подушка жжет, ей душно, страшно,И вся, вскочив, дрожит она.. . . . . . . . . .. . . . . . . . . .Вечерней мглы покров воздушныйУж холмы Грузии одел;

Привычке сладостной послушный,В обитель Демон прилетел;Но долго, долго он не смелСвятыню мирного приютаНарушить. И была минута,Когда казался он готовОставить умысел жестокой.Задумчив у стены высокойОн бродит. От его шаговБез ветра лист в тени трепещет.Он поднял взор: ее окноОзарено лампадой блещет:Кого-то ждет она давно!И вот средь общего молчаньяЧингуры[13] стройное бряцаньеИ звуки песни раздались.И звуки те лились, лились,Как слезы, мерно друг за другом;И эта песнь была нежна,Как будто для земли онаБыла на небе сложена.Не ангел ли с забытым другомВновь повидаться захотел,Сюда украдкою слетелИ о былом ему пропел,Чтоб усладить его мученье?..Тоску любви, ее волненьеПостигнул Демон в первый раз.Он хочет в страхе удалиться —Его крыло не шевелится!И чудо! Из померкших глазСлеза тяжелая катится…Поныне возле кельи тойНасквозь прожженный виден каменьСлезою жаркою, как пламень,Нечеловеческой слезой.И входит он, любить готовый,С душой, открытой для добра;И мыслит он, что жизни новойПришла желанная пора.

Неясный трепет ожиданья,Страх неизвестности немой,Как будто в первое свиданьеСпознались с гордою душой.То было злое предвещанье!Он входит, смотрит – перед нимПосланник рая, херувим,Хранитель грешницы прекрасной,Стоит с блистающим челомИ от врага с улыбкой яснойПриосенил ее крылом.И луч божественного светаВдруг ослепил нечистый взор,И вместо сладкого приветаРаздался тягостный укор.«Дух беспокойный, дух порочный,Кто звал тебя во тьме полночной?Твоих поклонников здесь нет.Зло не дышало здесь поныне;К моей любви, к моей святынеНе пролагай преступный след.Кто звал тебя?»Ему в ответЗлой дух коварно усмехнулся,Зарделся ревностию взгляд,И вновь в душе его проснулсяСтаринной ненависти яд.«на моя, – сказал он грозно, —Оставь ее, она моя;Отныне жить нельзя нам розно,И ей, как мне, ты не судья.На сердце, полное гордыни,Я наложил печать мою;Здесь больше нет твоей святыни,Здесь я владею и люблю!..»И ангел грустными очамиНа жертву бедную взглянулИ медленно, взмахнув крылами,В эфире неба потонул.. . . . . . . . . .