Демон (СИ)

Мыслишки на этот счёт у меня, конечно, имелись — с фантазией мы всегда ладили. Итак, поскольку Гошер часто встречался с сильными света сего, пусть и ненадолго, да и обстановка была далеко не располагающей к серьёзным беседам, можно было бы помечтать о том, что кое-какие приятельские отношения всё же завязались. Ну, например, с каким-нибудь порядочным господином — таким, как господин Эйриг, и тому удалось рассмотреть сообразительность и порядочность парня. Дальше Гошер получает свой шанс. Вроде всё гладко складывается… вот только помыслить о том, что пусть и широкой души человек подберёт со дна сразу двоих было сложновато даже для меня…

Конечно, щедрость могла быть вызвана неким интересом. Но каким? Брать у Гошера или его друга, судя по той дыре, где жили оба, было нечего… Мог я вообразить и хитрость.

В конце концов, находясь рядом с шишками, Гошер мог услышать или увидеть нечто, совсем не предназначенное для его глаз и ушей. Вот и «подход» к новой должности. Однако, шантажировать кого бы то ни было Гошер вроде не стал бы — все же в один голос твердили о его чистоплотности…

Пусть некто усомнился в честности парня, ведь не часто встречались те, кто был достоин доверия, и неважно, в каком кругу вращались люди, и вот, этот некто решил подстеречь Гошера тем утром в подворотне, чтобы быть уверенным наверняка — парень унесёт тайну в могилу. Снова домик складывался… Но откуда на горизонте возник Базил?

Только при условии, что Гошер решился на нечестный поступок, было бы понятно, что в обмен на молчание он попросил взять в банк не только себя, но и друга. А если так, и, дав обещание, злоумышленник наказал Гошера, пристукнув в подворотне, почему та же самая участь не настигла его друга?

Этого Базила просто метлой бы выгнали, если тот ничего не ведал, а если преступник опасался, что тот мог тоже знать лишнее, тело бедняги гнило бы в злачной канаве некоторое время спустя. Но этого не случилось — друг продолжал работать в банке.

Как же всё это вышло?

Я не заметил, как дом оказался у меня перед носом, и должен был признать, что как раз вовремя. На крыльце сначала позаботился о том, чтобы стряхнуть снег, и только тогда понял, что по дороге чуть не превратился в сугроб.

Прошлым вечером я собирался навестить семью, чтобы детвора совсем уж не приклеивала бока к моему месту на печи, мало ли что, не справлюсь — и выкинут, но для этого нужно было проделать немаленький путь, а потом ещё вернуться обратно. Вообще-то я не хотел заходить с пустыми руками.

Видя, как мелкота Гошера уничтожает жалкие крохи, а в кладовой господина лежат несметные запасы съестного, я решил ограбить «сокровищницу» повторно. Но уже на кухне, наливая себе теплый чай и раздумывая что и в каком количестве прихватить, понял две вещи: я не хотел воровать у господина — для дела ещё куда ни шло, а для себя вроде как нечестно. К тому же, хотелось взять побольше. Ведь мелкие таких лакомств отродясь не видели!

Прикинув, что господин Эйриг точно не может столько есть, да и гостям не скормить такое обилие съестного, если не закатывать пирушки до рассвета, я понял, что многое наверняка выкидывают. А что? Содар не ел, мертвецам не положено. Гошер только напрасно добро переводил, а больше с нами никто и не живет. Хотя намедни господин предупредил, что ожидает нового постояльца в гостевых комнатах. И всё равно, кладовка не обеднеет и от десяти голодных ртов! Ну то есть шести и мамы…

Именно такие мысли бродили в моей голове, когда я оказался на пороге кабинета господина Эйрига.

Я собирался покашлять, чтобы выдать свое присутствие — господин восседал за столом, пока его рука, вооружённая пером, быстро порхала над свитком, как он вдруг поднял глаза и улыбнулся мне, словно давно слышал моё приближение, но только сейчас отыскал время, чтобы поприветствовать. Впрочем, так оно, наверное, и было.

— Входи, Тэг, не бойся.

— Драсьте, господин! Я и не боюсь, — пробухтел я, проходя внутрь, слегка задетый тем, что господин считает, что я всё ещё боюсь когтей и рогов. — Можно, я погреюсь у камина?

— Конечно. Мой кабинет, как и все остальные комнаты в этом доме в твоём распоряжении.

Я сощурился, размышляя над тем, имел ли в виду господин Эйриг то, что сказал, или был просто вежлив. Странно было бы сомневаться, что верным было именно последнее, но как же искренне звучали слова.

— Спасибо, господин.

Раз уж мне предлагали располагаться с удобством, отказывать я себе не стал, а заодно решил проверить насколько можно злоупотреблять чужим гостеприимством. Ведь явился я сюда с умыслом. Пусть и благородным.

Придвинув одно из кресел поближе к огню, я стащил плед с подножного пуфика и накрыл колени. Взял отставленную в сторону кружку со всё ещё дымившимся чаем в обе ладони и погрузился в глубину мягкого сидения.

Сложно было представить, что для некоторых жизнь всегда такая.

— Расскажешь, Тэг, как идут дела с историей Гошера? — господин Эйриг опустился в кресло напротив, щёлкнул пальцами, и в следующую секунду в комнате раздалось дребезжание столика на колёсиках.