Демон в белом

Здесь во всем чувствовался след человечества – в трамвайном запахе, в красных аварийных лампах. В мусоре, разбросанном на плиточном полу: обертках от еды, гигиенических салфетках, бутылках, обрывках одежды. Я на миг задержался у плебейской детской игрушки, пластмассовой куклы в безликом шлеме и красной тунике соларианского легионера. Белая маска и доспех были поцарапаны и испачканы грязью. Владелец, наверное, уронил ее, когда толпу беженцев гнали по тоннелям в убежище под Ураганной стеной.

– Впереди кто-то есть! – крикнул Паллино, вскидывая копье.

– Это свои! – одернула его Валка, осторожно опуская оружие.

Мои солдаты бросились вперед и построились. Сьельсины еще не добрались сюда с космодрома. Гипогей Ураганной стены от вокзального комплекса и терминалов отделяло больше трех миль, но осторожность все равно не мешала.

Из сумрака, бряцая доспехами, показался одинокий солдат.

– Лорд Марло! – отсалютовал он, остановившись в пяти шагах от моей стражи. – Капитан Лин послал меня сопровождать вас. Он уже отправился к порту.

– А беженцы? – спросил я, не теряя времени.

Их разместили на станциях у космопорта, потому что в крепости не осталось места. Бункеры Дейры были построены еще во времена, когда население города составляло всего четыре миллиона человек, и рассчитаны они были на число в два раза большее. Теперь в Дейре жили десять миллионов, и в подземельях под последним оплотом Береники яблоку негде было упасть. Вскоре должен был встать вопрос о дозировке воды – и это в случае, если к тому времени не умрем от вони.

– Отправлены, сэр. – увидев меня, проводник снова отдал честь.

Тоннель вздрогнул, с потолка тонкими струйками посыпалась пыль.

Бум! Затем снова: бум!

Это пришли в движение колоссы, огромными ногами стуча по крыше, словно в барабан.

– Пора двигаться, – сказал я проводнику.

– За мной.

Если вы прочитаете сводки или посмотрите голограммы битвы, то, вероятно, увидите совсем иную картину, нежели ту, что видел я. Военные историки и энтузиасты-любители, мнящие себя специалистами по военному делу, рассматривают битвы с помощью кубиков и стрелок. С помощью шахматных фигур. Изучая расстановку сил на Беренике, они увидят шеренгу колоссов на взлетной полосе, а напротив – шеренгу сьельсинов. Отметят летательные аппараты с обеих сторон и с прищуром присмотрятся к запутанным катакомбам под космодромом и трамвайным тоннелям. Они будут кудахтать об ошибках, допущенных Хауптманном, Бартошем и Лорианом. Будут критиковать меня и утверждать, что мне следовало остаться в командном центре.

Легко быть храбрым, сидя в кресле спустя несколько сот лет после того, как ужасы войны минули, в эпоху, где благодаря мне никто уже не встретит сьельсина. Но у них есть одно преимущество надо мной, точнее, над последним свинопасом, ставшим солдатом самого низкого звания на моей службе: они могут сразу видеть все. Сражения в космосе, в городе, Ураганную стену, разделенную между двумя могучими армиями бетонную полосу, даже мои тоннели. Они видят все глазами бога – пусть и подслеповатого и глупого, как все люди. В комфорте, располагая всем необходимым временем, они могут посмотреть на лабиринт и увидеть четкий путь к его центру, в то время как мы, фигуры в лабиринте, этого не видели. Я не знаю битву при Беренике так хорошо, как они. Я знаю только лабиринт, удивительный потусторонний мир войны, о котором готов рассказывать вновь и вновь.

Когда мы вошли в порт, к нам повернулись немытые лица. Терминал, куда проник враг, был еще впереди. Даже в полумраке мне хорошо были видны белки глаз беженцев. Я чувствовал, как давит на меня их молчание, чувствовал, с каким испугом и надеждой они смотрят на меня. Они ждали какого-то знамения.

Ко мне подбежал Бассандер Лин. На нем не было шлема, лицо пылало. Его солдаты затаились за проекторами щита и за колоннами у массивных дверей, отделявших атриум порта от терминалов.

– Вы как раз вовремя! – воскликнул он. – Враг внутри!

– Где?

Лин пропустил вопрос мимо ушей.

– Уведите отсюда людей! – указал он на прижавшихся к стенам атриума и кучно рассевшихся на скамейках беженцев.

Некоторые сидели на тюках со своими пожитками, кто-то вообще на голом полу. Люди Бассандера со станнерами охраняли их, как будто они были преступниками, а не спасающими свою жизнь бедняками.

– Терминал эвакуировали? – спросил я, оттесняя Паллино.

– Только тех, кого успели, – покачал головой капитан. – Времени было в обрез.

Валка грубо выругалась на пантайском. В голове всплыли знакомые картины, где сьельсины взваливали оглушенных людей на волокуши.

«Теперь потери неизбежны», – вспомнил я пророчество Лориана.

Сперва эта фраза показалась мне нелепой. Мы уже потеряли людей на улицах, потеряли целую флотилию и орбитальную станцию. Уже несколько дней несли потери. Да, он имел в виду гражданских, но его подбор слов все равно задел меня. А солдаты что, не люди?

– Валка? – Я взял ее за руку и, несмотря на маску, почувствовал, как вспыхнули ее золотистые глаза.

– Нет. Давай кого-нибудь другого.

– Но…

– Нет, Адриан. Я не пойду.

Пораздумав немного, я обратился к Паллино:

– Где Оро?