Демонолог

Тэсс указывает на наш вапоретто[11], который причаливает, чтобы забрать нас и провезти по всему Канале Гранде[12] до нашего отеля. Это «погляди!» – единственное, что она произнесла с момента нашего приземления. И девочка совершенно права: вокруг слишком много такого, на что стоит поглядеть – так много роскошных зданий с их изысканными фасадами, что возникает даже постоянная опасность пропустить что-то потрясающее. Я более чем доволен и счастлив бросить взгляд в направлении ее указательного пальца – моя дочь рядом со мной, она разделяет мое радостное возбуждение от открытия нового, другого мира.

Мы садимся на вапоретто. Он, пыхтя, отчаливает и начинает продвигаться сквозь мешанину грузовых лодок и гондол. И почти сразу же мы оказываемся в ином мире, где отсутствуют все признаки современности.

– Это прямо как Диснейленд, – замечает Тэсс. – Только все взаправду.

Я тут же упоминаю еще кое-какие реалии, почерпнутые из путеводителей за время моего краткого курса знакомства с ними во время перелета. Вон там Фондако деи Турчи[13] со своими устрашающими окнами, похожими на глаза мертвеца. А вот Песчериа[14] с его неоготическим залом, еще с XIV века исполняющим роль рыбного рынка («Пахнет так, словно какая-то часть рыбы продается там с самого четырнадцатого века», – отмечает Тэсс). А вон там – Палаццо деи Камерленги, куда когда-то сажали за решетку уклоняющихся от уплаты налогов.

Через несколько минут Канале Гранде вдруг сужается, и мы проплываем под мостом Риальто. Его пролет так заполнен туристами, что я начинаю беспокоиться, как бы он не рухнул под грузом цифровых камер, солнечных очков и резного камня. Потом канал сворачивает в сторону и снова расширяется. Мы проходим под менее перегруженным Понте делл’Академиа, и кораблик выходит в более широкое пространство Басино ди Сан-Марко, за которым виднеется сверкающая поверхность Венецианской лагуны.

Вапоретто замедляет ход и сворачивает к причалу «Бауэрс иль Палаццо», нашего отеля. Служащие в костюмах с бронзовыми пуговицами швартуют наш кораблик, относят внутрь багаж, один из них предлагает Тэсс затянутую в перчатку руку. Через час после приземления мы переносимся из анонимного ничто международного аэропорта в почти невероятную конкретность одного из лучших отелей Венеции. Да и всей Европы.

Дочь останавливается на причале, глазами фотографируя гондолы, лагуну, часовую башню дворца Сан-Марко и меня самого, замершего в изумлении.

– Ну, ты рада, что мы сюда приехали? – спрашиваю я.

– Не задавай глупых вопросов, – отвечает девочка и берет меня под руку.

Худая женщина отнюдь не шутила.

– Здесь просто замечательно

, – подтверждает Тэсс, указывая на полированный пол коричневого мрамора в вестибюле отеля «Бауэр» и на роскошные гардины работы «Бевилакуа» и «Рубелли»[15] на окнах. – Кто за все это платит?

– Я точно не знаю, – признаюсь я.

Зарегистрировавшись, мы идем наверх, в свой номер, чтобы немного освежиться после дороги. Вернее, в свой номер-люкс – две спальни, две ванные комнаты и элегантная гостиная со стеклянными дверями высотой в одиннадцать футов, открывающимися на балкон, который выходит на Канале Гранде.

Мы принимаем душ, переодеваемся и направляемся в расположенный на крыше ресторан пообедать. Бросив взгляд в одну сторону от нашего стола, мы видим лагуну, а посмотрев в противоположном направлении – всю площадь Сан-Марко. Отсюда, как похваляется путеводитель, открывается лучший вид на Венецию. Это самая высокая смотровая площадка в городе.

– А знаешь, как называется этот ресторан? – спрашиваю я. – Settimo Cielo.

– Я же не знаю итальянского, папочка.

– «Седьмое небо».

– Это потому, что он на седьмом этаже?

– Молодец, возьми с полки пирожок.

– Какой пирожок?

– Ладно, неважно.

Приносят обед. Жаренную на гриле форель для меня и spaghetti alla limone[16] для Тэсс. Мы поглощаем еду так жадно, как будто, осматривая все вокруг в течение последних пары часов, успели нагулять жуткий аппетит.

– А вон там что? – спрашивает дочь, указывая куда-то по ту сторону канала, на белый купол и изящные колонны Кьеза делла Салюте[17]

.

– Кафедральный собор, – отвечаю я. – Кстати, это одна из чумных церквей, построенных в семнадцатом веке.

– Чумных церквей?

– Эту церковь построили для защиты от страшной эпидемии – Черной смерти – когда та пришла в Венецию. От нее погибла почти половина населения города. Тогда не было лекарств от этой болезни, вот они и решили, что могут лишь построить церковь, чтобы Господь их защитил и спас.

– И он защитил?

– Чума в конечном итоге прошла сама. Как и должно было произойти, независимо от того, построил кто-то новую церковь или нет.

Тэсс накручивает на вилку новую порцию спагетти.

– Я думаю, их все же спас Господь. А ты думай что хочешь, – решительно заявляет она. И набивает рот этими макаронами, так что ее щеки выпячиваются. Она жует и улыбается одновременно.