Дэмономания

Сэм не позволила ей задержаться, чтобы прочесть письмо, она хотела скорее домой — домой, домой, твердила девочка, и всякий раз словно вытаскивала что-то из души Роузи. Едва Роузи открыла дверь, Сэм радостно промчалась с собаками в комнаты, на бегу трогая спинки стульев и столбики лестничных перил, телефон, подушки, узнавая их и восстанавливая свои права. Дома.

Очень тихо + холодно сёдня ночью + собаки то и дело находят повод проснуться + побрехать — слышно как им отвечают от ранчо за несколько миль отсюда. Парень у которого мы живем тоже просыпается по ночам + выскакивает как по тревоге, говорит, так voice который год с самого дембеля. Клифф позанимался с ним. А странного тут много. Ни волков, ни кого вроде них не видать, но коров — парень говорит что и овец тоже, истории ходят всякие — находят в прериях мертвыми и кой-чего на тушах не хватает. Не отгрызено причем, а аккуратно вырезано точно скальпелем. Губы, вымя, ноздри, задний проход. Некоторые говорят земля вокруг этих туш закручена как будто вертушка приземлялась + взлетела. Другие рассказывают про выжженные отметины. Через несколько дней мы отправимся на север. Ездим от ранчо к ранчо + слушаем истории + Клифф проводит беседы. Народ вооружен до зубов и этого я опасаюсь куда больше чем того во что они верят или думают что видели.

Он писал, что думает о ней и о Сэм. О возвращении не написал ничего. В письме был адрес, какое-то Захолустье в далеком западном штате. Можно туда написать. Она не могла назвать в службе дальней доставки никакого имени, кроме его и Клиффа. Роузи представила трудный путь своего письма: как оно торопится, пробивается через поток прочих на далеких перевалочных пунктах, как их сортируют и сортируют снова. А телеграмму послать? — подумалось ей. Еще возможно? Телеграммы — для срочных известий, хороших или дурных. Кажется, это уже отменили, но все же она раскрыла телефонную книгу, туда немедленно заглянула Сэм, и собаки понюхали страницы — его собаки, которым он тоже нужен. Вот оно, «Вестерн юнион». Рекламное объявление — маленький телеграфный бланк, такой же, каким он был всегда. Она позвонила.

Можно ли отправить телеграмму? Да, конечно.

От неожиданности Роузи не сразу смогла сообразить, что же написать ему. Ей представилось, как желтый листок телеграммы несут к двери далекого дома, на высокогорье или среди сосен, хотя кто и как это сделает.

— Договорились Майком день суда, — сказала она. — Одиннадцатого декабря. — Телеграфный стиль так глупо звучит. — Ты мне нужен здесь. Очень.

Задумавшись, она умолкла, и ее не торопили.

— Про меня скажи, — вставила Сэм.

— Сэм здорова, — сказала Роузи и почувствовала в горле комок, старый знакомый комок. — Сэм. С-Э-М.

Всё? — спросили ее еще немного погодя. Да, всё. Счет за эту услугу будет включен в телефонный. Прекрасно. А какой телефонный номер у адресата? Роузи не знает; может, его там и нету. Но без телефона сообщение не может быть отправлено; вообще-то его надиктовывают по телефону из местного отделения «Вестерн юнион». В тот же день могут отправить бумажную копию.

— Так если бы у меня был номер, — сказала Роузи, — я бы и сама могла позвонить. — В трубке промолчали. — Ладно, не нужно, — проговорила она и положила трубку, чувствуя, что ее одурачили, заставив поверить, что магия, иссякшая в этом мире, все еще действует. Желтая магия.

Всё, нету, подумала Роузи и села на ступеньки лестницы. Собаки и Сэм сгрудились вокруг, глядя на нее и дожидаясь того, что же она теперь будет делать.

Глава восьмая