Демонстрация силы

– О ком? Послушайте, вы явно меня не за того принимаете… Я понятия не имею, что это за человек.

– Он… Кстати, вам, Майкл Борисович, никогда не приходило в голову, как было бы хорошо убить на Земле всех злых людей? Ну представьте, делают такой сканер – считыватель мыслей. Он есть у каждого активного гражданина. И вот мы считываем людей, считываем, как только злых мыслей больше половины, раз, и субъекту выдается испытательный срок на реабилитацию. Автоматически. Работай над собой, развивайся, меняйся к лучшему. И пристальное наблюдение; в некоторых случаях до домашнего ареста. Если же зла более семидесяти пяти процентов – расстрел на месте без суда и следствия. А! Вот зажили бы!

– Честно говоря, бред собачий. Ясно же, после уничтожения части населения оказалось бы, что из всех оставшихся добрых половина снова стала злыми. Ну и далее по кругу, до тех пор, пока всего два человека в стране не останется. А там – смертельная битва между ними, и, вот он, один живой герой, царь горы. А! Круто? Хотя в Китае уже что-то подобное организуют – социальный капитал. Пошалил в социальных сетях, шиш тебе, а не билет на электричку. И в кино не пустят.

– Да вы либерал, Майкл Борисович. Не знал, не знал. Хорошо, значит, вы утверждаете, что не знакомы с Давидом Блейдом? А с Рамоном Меркадером?

– Ради Бога, скажите уже, кто они?

– Плохо вы в школе историю учили. Рамон Меркадер – агент НКВД, убивший товарища Троцкого.

Смотрите, слон!

(1914)

Трое суток изнурительных боев на реке Гнилая Липа дали свои плоды – австро-венгерские армии эрцгерцога Фридриха и фельдмаршала Гетцендорфа терпят поражение. Это будет великая русская победа, и его, командующего пятью армиями в составе Юго-Западного фронта, победа тоже.

– Николай Иудович… – Лицо адъютанта выглядит напуганным. – Цеппелин.

Он с трудом поднимается, тучность и одышка в последнее время становятся проблемой, поправляет бороду и выходит из палатки. Похоже, германская группа генерала Войрша решила помочь своим протеже: в небе маячил новейший Zeppelin LZ 24. Странно, по данным разведки, только в мае были первые полеты, да и строили его для атлантических битв, и вдруг здесь… Под две сотни пятидесятикилограммовых бомб – не шутка.

– Сколько картечниц можем экстренно развернуть?

– Две, третью клинит.

Плохо. Нужной плотности огня на высоте не создать. Да и не факт, что вообще достанем. Серо-зеленая махина приближается. Похоже, даже две пушки не успеют подготовиться к работе. Еще ближе. Жесткий, дюралюминиевый корпус стапятидесятивосьмиметровой длины. Девять тонн смертоносного груза на борту.

Он напоминает летающего слона. Медленный, уверенный в себе. Воздушный таран, способный сокрушить любое препятствие, огромный, но элегантный, двигающийся с неуловимой грацией. Интересно, внутри там действительно люди или эта махина живая? Летает сама по себе, выбирает цели, нападает… Каждый механизм представлялся Николаю Иудовичу живым – даже глядя на истерзанные тела танкистов, он подсознательно недоумевал: картинка не складывалась. Танк сам по себе был существом, он мог нервничать, сердиться, у него был характер. Люди? Зачем внутри люди? Вот и сейчас, с дирижаблем, к горлу подступило знакомое чувство. Он смотрел на воздушное судно как на медведя на охоте, пытался понять его характер, повадки, предугадать действия. Именно его действия, а не тех карликов, что сидят в корзине.

Не получилось. Бомбы не падали, произошло нечто совсем странное – от воздушного слона отделился только один предмет, что-то небольшое, точка, черточка… Судно начало уходить, черточка же превратилась в копье и, издавая тонкий неприятный звук, словно луч мгновенно пронзила воздух; на две трети воткнулась прямо за третьей картечницей гарнизона. Из земли теперь торчала ослепительно блестящая серебряная стрела высотой не более двадцати вершков и толщиной в полвершка. Подойдя ближе (солдаты заботливо укрылись в окопе, приблизиться к возможной бомбе никто не решался), Николай Иудович увидел, что древко испещрено письменами, а острое как бритва оперение уже начало раскаляться и становиться ослепительно-белым. Стало ясно, что никакого взрыва не будет, но может произойти гораздо худшее.