Демонтаж коммунизма. Тридцать лет спустя

Долгое время транзит к постсоветскости рассматривался в рамках общего паттерна «демократизации», концептуализированного на примере ряда южноевропейских и латиноамериканских стран, рассматривался как продолжение так называемой третьей волны демократизации214. Действительно, события в ряде советских республик (в Прибалтике, Грузии, РСФСР) несли на себе черты демократических революций; образцовым противостоянием военной хунты и демократических масс выглядели августовские события 1991 года в Москве. Однако этот общий взгляд по прошествии 10 лет был подвергнут решительному пересмотру в работе Майкла Макфола, усомнившегося в его концептуальной рамке и полемически назвавшего свою статью «Четвертая волна перехода к демократии и авторитаризму»215

. Краеугольным камнем рассуждений Макфола стал анализ результатов первых относительно конкурентных выборов в республиканские Верховные Советы, состоявшихся в 1990 году еще в рамках СССР. Следуя в этом более ранней работе К. Монтгомери и Т. Ремингтона216, Макфол указывает, что проявивший себя на выборах 1990 года базовый расклад сил в значительной мере определил политические траектории бывших советских республик в постсоветском периоде. Там, где на выборах 1990 года убедительную победу одержала демократическая коалиция, страна достаточно успешно переходила впоследствии к демократии; там, где силы старого режима надежно доминировали, новый режим оказывался относительно устойчивым авторитаризмом; и, наконец, в странах, где ни те ни другие не могли одержать убедительную победу, возникала ситуация «патового транзита» (stalemated transition), которая разрешалась в установлении «частично демократических режимов»217

.

Действительно, ограничив наш горизонт анализа лишь постсоветскими странами, но расширив при этом его временную перспективу до второй половины 2010‐х годов, мы можем сделать вывод, что базовое распределение сил, проявившее себя в исходе выборов 1990 года, достаточно надежно предсказывает тип политического режима в той или иной республике вплоть до сегодняшнего дня. В таблице 1 постсоветские страны разбиты на три группы: 1) те, в которых оппозиция одержала в 1990 году убедительную победу (более 65%); 2) те, в которых она оказала существенное влияние на исход выборов (от 25 до 55% голосов); и 3) те, где она не сумела оказать существенного влияния на исход выборов (0–15% голосов).

Страны первой группы продемонстрировали распределение сил, которое в дальнейшем не пересматривалось: демократия осталась здесь «единственной игрой в городе», а режим в целом можно считать либерально-демократическим (несмотря на то что русское население было частично поражено в правах). Страны третьей группы, за одним исключением (Киргизия), на протяжении большей части своей постсоветской истории оставались авторитарными и сегодня являются консолидированными персоналистскими авторитаризмами. При этом в трех из них это положение дел, определившись на выборах 1990 года, никогда не менялось (группа III-B

: Казахстан, Узбекистан, Туркменистан). В четырех остальных, хотя оппозиция и не сумела оказать значимого влияния на исход выборов 1990 года, сохранившая доминирование старая коалиция оказалась недостаточно сильной и теряла власть, однако уже во второй половине 1990‐х здесь происходило восстановление сетей патронажа и авторитарной системы управления (группа III-А: Азербайджан, Белоруссия, Киргизия, Таджикистан).

Таблица 1. Исход выборов 1990 года, тип перехода и характер политического режима в 30-летней перспективе

* Блок «Круглый стол – Свободная Грузия» получил 54% голосов и выиграл 59% мест по одномандатным округам; за счет перераспределения голосов не прошедших партий блок получил 155 из 250 мест (62%), однако его электоральный результат находится в диапазоне 54–59%.