Демонтаж народа

Печально было видеть, что это отступление от рациональности, от норм Просвещения, сопровождалось в среде интеллигенции наступлением поразительного примитивизма в рассуждениях и оценках. Американская журналистка М. Фенелли, которая наблюдала перестройку в СССР, пишет: «Побывавший в этой стране десять лет назад не узнает, в первую очередь, интеллектуалов — то, что казалось духовной глубиной, таящейся под тоталитарным прессом, вышло на поверхность и превратилось в сумму общих мест, позаимствованных, надо полагать, их кумирами из прилежного слушания нашей пропаганды (я и не подозревала, что деятельность мистера Уика во главе ЮСИА была столь эффективна)» [2].

Кризис официального марксизма, который оказался беспомощным как основание советского обществоведения, плавно, без заминки перешел в кризис «либерализма» как основания уже антисоветского обществоведения. В результате и советское, и антисоветское обществоведение, в которое вложили большое количество людских, финансовых и информационных ресурсов, за последние 15 лет не дало почти никакого «продукта», который окупил бы хоть малую часть этих ресурсов, оказав обществу помощь в осмыслении нашего кризиса. Что написали тысячи обществоведов? Что внятного они сказали как профессиональное сообщество, а не как отдельные блестящие личности?

Целая рать экспертов-обществоведов, которая снабжает государственную власть РФ идеологическими метафорами, афоризмами и формулами, не может встроить их в реальный контекст и как будто просто не может додумать их. Вот, некоторое время на всех уровнях власти, вплоть до президента, делалось ставшее почти официальным утверждение, будто «террористы не имеют национальности». Понятно, что оно вызвало замешательство: куда же у них делась национальность? Каким образом они от нее избавились? Это заявление было тем более странным, что вся российская и мировая пресса была полна выражениями типа «палестинские террористы» (баскские, чеченские и пр.). Какой эксперт предложил эту формулу, какие доводы при этом приводились, почему образованные люди на высоких постах ее приняли?

В научной литературе выдвигалось даже такое оригинальное предположение. На одном всемирном конгрессе в сентябре 2003 г. В.В. Путин сообщил, что террор — это «подавление политических противников насильственными средствами» (это он якобы нашел в «отечественных и иностранных словарях»). Это определение терроризма вызвало удивление, ибо оно «позволяет считать террористами Кутузова, Матросова и вообще всех участников обеих Отечественных войн». Так не была ли идея лишить террористов национальности попыткой разрешить это противоречие? [3, с. 43].

Таково положение с интеллектуальным «сопровождением» переживаемой нами социальной катастрофы, но едва ли не хуже дело с осмыслением того, что происходит в сфере этничности. Окуклившаяся в истмате советская этнология «шла своим путем». Она выпала из мирового сообщества, которое в послевоенный период быстро набирало эмпирический материал и наращивало методологическое оснащение. Эта изоляция в малой степени была преодолена и во время перестройки. О.Г. Буховец замечает: «Весьма показательно в этом плане, что в вышедшей уже в разгар перестройки солидной и фундированной монографии «Этнические процессы в современном мире», аккумулировавшей наиболее значимые теоретические и эмпирические достижения советской этнографической школы, не было ни одной ссылки на ведущих западных специалистов по теории и истории наций и национализма» [4].

Переходя на язык науковедения, можно сказать, что когнитивная структура нашего обществоведения (то есть система понятий, фактов, теорий и методов), в приложении к проблемам этничности и национальности, кардинально разошлась с когнитивной структурой мирового сообщества. Российская этнология выпала из науки. Это как если бы наши астрономы сегодня утверждали, что Земля имеет форму чемодана и стоит на трех слонах.

За 90-е годы в РФ возникло небольшое сообщество ученых, которое работает в новой парадигме этнологии, в когнитивной структуре конструктивизма. Независимо от их политических установок, они дают ценные в познавательном смысле объяснения тех процессов, которые идут в нынешней России в сфере этнических отношений. Но это сообщество практически не имеет доступа к тем средствам, которые могли бы оказать заметное влияние на массовое сознание и мышление политиков. Книги серии «Бунтующая этничность», которые готовит Центр цивилизационных и региональных исследований Российской Академии наук, издаются тиражом 250 (!) экземпляров. На телеэкране этих ученых не приходилось видеть ни разу.

И сегодня, через 15 лет после начала реформ и ликвидации СССР, система взглядов на этничность в массе российских обществоведов (а за ними и политиков) поражает своей устойчивостью и инерцией. Почти ничего не изменилось — вопреки всему тому, что происходит за окнами кабинетов и аудиторий. И это — наша национальная беда, она поразила и правых, и левых.