Демонтаж

Во-первых, почему именно Глебу в Муром? Кроме Святополка, осталось еще десять сыновей Владимира. Какой смысл выбирать самого дальнего и, как мы убедились, самого кроткого? Очевидно, что никакого. Если бы он послал такое письмо сильному Ярославу, тогда бы еще можно было вести разговор о здравом зерне.

Во-вторых, такое известие, как смерть великого князя, распространяется с неимоверной скоростью. Главнее такой новости ничего не может быть. Как же мог рассчитывать Святополк, что Глеб, пройдя расстояние свыше полутора тысяч километров, не встретит никого, кто бы ему рассказал о смерти отца и убийстве Бориса? Тут уж, простите, хоть трактором, хоть военным тягачом тяни, а на здравый смысл не натянешь. Из Святополка пытаются сделать такого дурака, что даже неудобно как-то.

Тут Ярослав, почему-то уже обо всем осведомленный, посылает Глебу весть: «Не ходи, брат! Отец твой умер, а брат твой убит Святополком». В Киеве, значит, никто не догадывается о смерти Владимира, а Ярослав в Новгороде уже обо всем знает. И о смерти Бориса Ярослав знает, хотя вряд ли его смерть сильно рекламировалась. И о том, что Святополк написал письмо Глебу, знает. И что в письме написано, знает.

Ярослав из Новгорода отправляет Глебу весть с предупреждением. Но Глеб ведь постоянно передвигается по пути в Киев. Как Ярослав вычислил, где в конкретный момент находится Глеб?

Какие чувства вызывало у Глеба полученное письмо? «Сказание» сообщает их нам: «О милый брат мой и господин! Если твои молитвы доходят до Господа, — помолись, чтобы и я сподобился такое же мучение воспринять…» Другими словами: страстно желаю быть тоже безвинно убитым. Это нормально, господа?! Кто возьмет на себя смелость назвать такого человека психически здоровым?

Далее, как и положено в дешевом боевике, письмо с предупреждением и убийцы появляются почти одновременно. «И когда он так стенал и плакал, внезапно появились посланные Святополком злые слуги его…» Но в дешевом боевике предупрежденная жертва начинает из последних сил бороться за жизнь. Может, Глеб тоже дал команду достать мечи и приготовиться к бою? Или повернул обратно, решив сбежать? Нет. Ни то, ни другое.

Парад «Паркинсона» в самом разгаре! Глеб, оторвавшись от письма и перестав плакать «возрадовался душою, и подумал он — приветствовать его хотят». Совершенно непонятно, зачем тогда авторы вставили это письмо с предупреждением? Если человек знает, что его хотят убить и видит своих убийц, но при этом уверен, что убийцы хотят его лишь поприветствовать, — о каком человеке нам вообще рассказывают? Автор весьма наглядно показывает, что Глеб находился не в своем уме. А сам автор, интересно, это понимал?

Продолжение не лучше. Глеб, как нас просветили, едет с малой дружиной. Какая бы малая ни была, но это все равно человек 70–80. Итак, Глеба сопровождают 70 преданных вооруженных профессиональных воинов. Кстати, количество убийц почему-то не приводится. Возможно, их было намного меньше, чем воинов Глеба.

Что же предпринимают профессиональные бойцы, чтобы защитить своего князя? «Сказание» описывает их действия так: «И сразу у всех весла из рук выпали, и все помертвели от страха». Вы верите, что семь десятков отборных воинов, увидев кучку убийц, помертвели от страха? Мы нет.

К тому же, как следует из дальнейшего, не все помертвели от страха. Зарезал-то Глеба собственный повар, которому больше всех подошло бы помертветь от страха ввиду его мирной профессии. Подчеркиваем — Глеба зарезал его личный повар.

Подведем итог: некие злодеи лезут в лодку, дружина защищать собственного князя не собирается, а зарезал его личный повар. Из всего этого мы должны сделать вывод: Святополк негодяй. А такой вывод как раз-то и не получается. Нет ничего такого, чтобы к этому выводу прийти.

Святополк — окаянный и треклятый, поскольку убил (или причастен к убийству) двух своих братьев, причем скорее всего двоюродных. Владимир, его отец, как мы помним, тоже убил своих братьев, причем самых что ни на есть родных Олега и Ярополка, но Владимир при этом святой и равноапостольный. Почему такая разница в оценке практически одинаковых действий?

Почему Мамая древние сказания в один голос сравнивают со Святополком: «…на поганого, на злочестивого Мамая, второго Святополка», «треклятый Святополк на гибель побежал, а нечестивый Мамай безвестно погиб»?

Согласитесь, это довольно странные сравнения, но мы подозреваем, что для этих сравнений имеются весьма веские основания, поскольку их делают авторы, не знакомые с татарской и монгольской версиями русской истории.

Также совершенно непонятно, на каком основании Борис и Глеб были причислены к лику святых? В чем выражается их заслуга перед Богом или перед Церковью? Ну хотя бы перед государством? О подобных заслугах ничего не сообщается. Никаких подвигов «Сказание» не описывает.

Современные литературоведы пытаются дать нам такие объяснения: