Демонтаж

— Просто так захватим? Что вы? Невозможно! Мы обязательно должны из себя кого-нибудь изображать.

— Ну, давайте из себя бандитские рожи изображать, чтобы страшнее было.

— Фу-у! Как это не этично! Что подумает общественность?

— Ну, давайте тогда аргонавтов изображать, как в Древней Греции. Можно даже на какой-нибудь арфе поиграть. Не то, что этично — поэтично получится! Общественность и хлопать, и прыгать от радости будет.

— Да, аргонавты — это хорошо. Это мило. Вполне отвечает культурным запросам. Что нам для этого потребуется?

— Арфа, естественно, и корабль.

— Ну, арфа — ладно, а корабль куда потом денем? Мы же не на острова собираемся?

— Пару раз его покажем для этики, чтоб все посмотрели, а потом… на рыбалку ездить будем или под гостиницу оборудуем. Да пригодится. Найдем, куда деть.

— Ну ладно, пусть будет корабль. А костюмы какие у нас должны быть?

— Понятно какие — туники.

— Туники — это как?

— Красивые такие. Из тонкого полотна. На одном плече застегиваются…

— Из тонкого полотна?! На одном плече? Ты зиму на Балтике представляешь? Придурок! Перемерзнем все к чертовой матери! Очумел, что ли? Пошел ты со своими аргонавтами! Аргонавтов еще каких-то придумал! Не подходит. Нам другой образ нужен. Современный. И чтобы с костюмами поменьше заморочки.

— Да, сложная задача. А без образа никак нельзя?

— Сколько раз повторять, нельзя. Весь смысл в образе. Разве можно захватывать чужую территорию просто так? Ведь тогда все догадаются, что мы территорию захватываем!

— А давайте этими прикинемся, ну, как их, э-э-э… монахами. Во, точно! Монахами!

— Монахами? Что ж, вполне этично. Современно. Только как насчет одежды?

— Да проще простого. Кресты понашьем, и вперед. Даже на арфах играть не потребуется.

— Что ж. И простенько, и благовидно. Это подходит. Вот так можно в Прибалтику врываться.

Возможно, как-то так Сахаров представляет себе появление крестов на одежде крестоносцев. Хотя, может, и не совсем. У него ведь вызвало недоумение, почему крестоносцы убивали и православных, то есть таких же христиан, как и сами крестоносцы? Значит, где-то шевельнулась мысль, что кресты — это не просто бутафория. Хотя догадаться, по каким причинам католики могут убивать православных, он не может. И те, и те поклоняются кресту. Что те, что те поклоняются единому Богу. Внешне-то вроде одинаково. Очевидно, Сахарову никто никогда не рассказывал, что у людей могут быть духовные убеждения, стоящие для них выше жизни, которые внешне как раз не видны.

А теперь представьте, что вы попытались объяснить Сахарову причины войн между суннитами и шиитами… Нет уверенности, что по времени для этого хватит человеческой жизни. Да и стоит ли посвящать целую жизнь столь бесперспективному занятию? А уж рассказывать ему, в чем заключается привлекательность талибов для населения Афганистана…

Обратите внимание, как он объясняет причины, толкающие языческие племена на защиту своих земель. Просто эти племена оказались «свободолюбивые». Все остальные ведь в рабстве любят быть. Хлебом не корми, дай в рабстве побыть. А эти, понимаешь, свободолюбивые попались.

Не догадывается Сахаров, что «раболюбивых» людей на свете не бывает? Бывают только «свободолюбивые». Никто не хочет быть лишен свободы. А принудительное лишение свободы — это самое страшное наказание во всех без исключения странах. Кроме смертной казни, разумеется. И совершенно не свободолюбием объясняется то, что пруссы предпочли погибнуть до последнего человека в войне с крестоносцами. Пруссами руководил другой мотив. Пруссы погибли за то, что значило для них больше жизни и больше свободы.

Сахаров в деятельности крестоносцев разглядел только «захват», «овладение» и «покорение». Для чего же тогда крестоносцам понадобилось уничтожать прусское население в полном составе? Ни «захват», ни «овладение» и уж тем более «покорение» не включают в себя «уничтожения». Само слово «покорение» характеризует специфические отношения захватчиков исключительно с живыми людьми. В противном случае всякого рода «покорители» с кладбищ бы не вылазили.

История как наука все больше напоминает хронологическое нагромождение событий с отсутствием какой-либо связи между этими событиями. А ведь для нас — потомков, мотивы, которыми руководствовались наши предки, несомненно важнее того, победили они в сражении или проиграли его. Нам важно — во имя чего жертвовали наши предшественники, а не то, куда они пошли и когда туда пришли. Уроки истории — во внутреннем ее содержании. Только тогда это уроки.

Только через внутреннее содержание мы можем ощутить связь со своими предками. Голое перечисление событий (весьма сомнительной достоверности) никак нас с ними не роднит.

Нашу историю зачастую называют героической. А ведь герой — это не тот, кто победил. Герой — это тот, кто рисковал жизнью во имя высокой цели. В противном случае героями считались бы те, кого банально больше (по количеству).